Неожиданно, в одно мгновение Гришку окружила темнота. «Что?!» Волна, которую наблюдал Гришка долгое время, которая ярко светилась, просто исчезла, будто свет выключили: «Не, не, не! Я не этого хотел!» Мгновение, и он снова увидел эту волну, она снова засветилась, она вновь с ним. Гришка оторопел и повторил то же действие, что раньше. Мгновение, и волна опять исчезла. Снова это действие, и она появилась.
У Гришки мир перевернулся: «Да это также, как выключить или включить свет, только не руками, а мозгами». Такая простота его сильно порадовала, он начал осваивать свои способности дальше: «Если это, как включить радиостанцию…Хотя почему КАК? Эти же сказали, что мозг и есть рация! Если это включить, то и общаться также, надо просто понять, что сделать с волной, какой механизм переключить в голове. Я, получается, оборвал связь, перестал принимать сигнал, а тут надо просто передать, как по трубе!»
«…ладно ребят, надеюсь вы правы,» — опять голос, опять эта волна задрожала.
«Похоже она не подозревает о том, что говорит ещё и со мной», — сделал он вывод и снова сконцентрировался на волне. Он постарался представить, как волна дрожит, только не от слов Наташи, а от его.
Вдруг, в голове что-то щелкнуло, и Гришка увидел, как волна преобразилась: она стала более четкой, более яркой, и можно было определить, что волна идет точно из-за стенки. Он «схватил» ее (волну), он понял, как ей управлять, как общаться. Всего лишь надо было зафиксировать сигнал у себя, а не пытаться что-то перенаправить.
«Вот как надо! И говорить не нужно?! Это получается отдельная функция, как на компьютере!» Гришка повторил еще раз это действие, как до этого он делал с «включением» и «выключением», чтобы запомнить.
Он снова «схватил» волну и попробовал что-то «сказать», ему было страшно:
— «Наташа?»
— «Что? Кто это? Гриня, это ты?»
— «Да, я. Привет!»
— «Боже, что?! Как ты?! Я так переживала».
— «Я по тебе очень соскучился!»
— «Я тоже! Что? Тёма, Гришка здесь…то есть не слышишь?»
— «Наташ, я их тоже не слышу, я не вижу их сигнал».
— «Может они слишком далеко?»
— «Может быть. Ты не представляешь, как я рад с кем-то пообщаться.»
— «Я тоже очень рада. Как ты? Ты можешь двигаться?»
— «Нет, ещё…» — он резко вспомнил, — «Наташа! Срочно, скажи всем, что нельзя двигаться еще месяц! Срочно!»
— «Что? Почему? Об…Гришка говорит, что нельзя двигаться ещё месяц».
— «Наташ, ко мне приходили солдаты — кормить. Обычные солдаты, не врачи. Они проговорились случайно — думали, не слышу. Эти «пара-медики» специально ждут, когда мы начнем двигаться. Они…»
— «Стой! Почему? Я ничего не слышала об этом, ко мне приходили только врачи, они молчали и… Ребят, заткнитесь, иначе я оборву с вами связь!»
— «Я пытаюсь объяснить, Наташ. У них есть какая-то сыворотка что ли? Солдаты, когда базарили, назвали ее СПП2, но это не важно. Эта сыворотка то ли может подчинить нас, то ли что-то еще. Ну…Ну согласись, что они бы не стали превращать нас, без нашего же согласия в оружие, или кем мы теперь являемся? Они обязательно подстраховались».
— «Гриш, я тебе верю. Я сама ничего не слышала от этих. Что? (Пауза). Гриш, тут Тёма говорит, что слышал, что нам действительно собираются что-то ввести, какую-то инъекцию».
— «Вот, вот! Эти тоже, значит, проговорились, похоже их просто загоняло это начальство, они друг другу жаловались, что их все достало. Они говорили, что я и еще трое растут быстрее остальных. Кто четвертый из нас?
— «А! Это Никита. Он, кстати, больше всех радовался новому телу и возможностям, несмотря на то, что мы два месяца ничего не чувствовали. Непоседа!»
— «Передай и Артему, и Никите, что месяц двигаться нельзя, иначе они воспользуются этой сывороткой».
— «Хорошо. А почему месяц, Гриш?»
— «Ну эти, блин, сказали, что типа сейчас колоть рано, т. к. это может нас убить, нужно, чтобы мы начали двигаться и немного окрепли, а через месяц, по их словам, мы должны полностью окрепнуть, и чешуя должна начать расти, т. е. будет поздно, для введения сыворотки…я не уверен, но…честно — они так сказали, думая, что я не слышу».
— «Я верю, Гриш. Я скажу ребятам».
Он вздохнул с облегчением и добавил:
— «Я тебя люблю, Наташ».
Наступила пауза, довольно долгая.
— «Я тоже…», — ответила она спустя некоторое время.
Дальше она стала рассказывать всё, что ей сказал Гришка, а сам Гришка молчал, ему было чертовски приятно слышать её голос прямо у себя в голове. Теперь он точно знал, он не один, ребята живые и прибывают в таком же состоянии, что и он, теперь не придётся волноваться о том, что в них введут какую-то сыворотку, и они станут марионетками.