Очень красивые люди заставляют почувствовать свою красоту прежде, чем успеешь её рассмотреть и осознать.
Так и при появлении этой девушки я, да, вероятно, не я один, почувствовал, что она красива, не успев её рассмотреть.
Все встрепенулись, все как будто стали на момент красивее и, может быть, лучше. Гапон же весь просиял и бросился ей навстречу.
Стройная блондинка с льняными волосами, с серьёзными серыми глазами, с тонкими нервными губами, она казалась недосягаемой для этого маленького вертлявого человека, напоминающего жокея или в лучшем случае актёра, но никак не священника и народного трибуна.
И однако она пришла только к нему и только для него.
Гапон самодовольно улыбнулся, крепко пожимая её руку, а его болезненная жена, убиравшая со стола пивные бутылки, смутилась и как будто ещё более осунулась.
Вошедшая девушка (её звали Лариса Петровна. — В. А.) ни с кем из нас не поздоровалась, перекинулась с Гапоном несколькими фразами делового и, по-видимому, конспиративного характера, мало понятными для непосвящённых, и исчезла.
Не дожидаясь расспросов, Гапон стал с жаром рассказывать, что приходившая к нему девушка — необычайный человек и очень ценный товарищ. Происходит она из очень богатой аристократической семьи, имеет связи в высшем петербургском обществе, получила прекрасное образование, изучала химию в Оксфордском университете, говорит почти на всех европейских языках. Революционеркой её сделало 9 января, а до того времени она была монархисткой. Теперь она решила отдать свою жизнь на борьбу за освобождение трудового народа и будет работать вместе с нами.
…В конце концов решено было, что мы с Гапоном поедем в Стокгольм, чтобы оттуда, при содействии финляндских революционеров, пробраться в Россию, прежде всего в Петербург, для пропаганды среди рабочих всеобщей революционной забастовки».
Здесь конец первой цитаты из воспоминаний В. А. Поссе.
Вскоре после этой встречи он вместе с Гапоном отправился в Скандинавию, чтобы затем через Финляндию перебраться в Петербург, принять там пароход с оружием и развернуть среди рабочих подготовку вооружённого восстания. Таковы были планы Гапона, и он уверял, что весь рабочий Петербург с нетерпением ждёт его возвращения, чтобы немедля дать решающий бой самодержавию…
Но всё это оказалось прожектёрским враньём Гапона, который в этой поездке открылся Поссе во всей своей нравственной неприглядности и как мелкий политический авантюрист, изо всех сил изображавший из себя пророка и вождя русской революции. В поездке вместе с ним оказалась и та красивая девушка, о которой Гапон уже рассказал, что она из богатой аристократической семьи, но, поверив в него — героя революции, бросила всё и стала его боевой помощницей. На самом деле она стала его любовницей и в этом истинном звании и ехала в Россию помогать ему делать революцию. Всё это выглядело попросту отвратительно. Но и Лариса Петровна начинала понимать, что совершает трагическую ошибку. И как только Гапон заметил, что она, видя его пустое хвастовство и бездеятельность, стала в нём разочаровываться, он вдруг объявил ей, что будто бы заново осмыслил революционную силу террора и пришёл к решению, что революционным выступлениям должен предшествовать, как пролог, террористический акт против крупного царского сановника — председателя Совета министров Витте, и стал готовить её к совершению этого покушения. Возмущённый Поссе сказал тогда: «Подумайте, совершая покушение на Витте, Лариса Петровна должна почти наверное погибнуть».
— Ну что ж, и погибнет, — ответил Гапон. — Все мы погибнем.
— Но ведь вы её любите?
— Революция выше личных чувств! — воскликнул этот пошляк и циник.
Затем постепенно Лариса Петровна отошла от Гапона, и это было для неё тяжёлой драмой, ибо она всё же верила в его величие.
А Гапону просто стало не до неё. Началась эта история с пароходом «Джон Крафтон», который вошёл в Финский залив и сел на мель. Это само собой разрешило возникшую перед тем странную ситуацию, когда выяснилось, что пароход в России никто встречать не собирался и даже неизвестно, кто должен рассчитаться с капитаном.
Но куда девались петербургские рабочие, которые, по словам Гапона, с нетерпением ждали его, чтобы немедленно выступить? Он утверждал ещё, что его ждёт и Максим Горький, будто бы обещавший ему на дело революции большие деньги. Из Куоккалы, где они в это время жили, Лариса Петровна выезжала в Петербург, чтобы известить рабочих и Максима Горького, где находится Гапон. Но ни Горький, ни рабочие не появлялись, несмотря на то что Лариса Петровна возила им официальное приглашение для участия в неком организационном съезде.