Шелби извивалась под ним, ее спина выгнулась дугой, и ее грудь прижалась к его груди, наполнив его внезапным, неожиданным огнем.
Сикс смотрел на ее губы, на то, как она закусывает их. Смотрел не как жнец, а как мужчина. Он хотел избавить ее от этого беспомощного удушья, хотел стереть с ее губ звуки страха и заставить ее стонать от удовольствия. Он хотел быть единственным, кто заставит ее издавать эти звуки, хотел быть единственной причиной ее неглубокого, рваного дыхания. Хотел заключить ее в объятия и объединить свое тело с ее.
Сикс провел большими пальцами по ее скулам, задев уголки губ. Почему эти звуки заставляют дрожать все внутри него? Ему казалось, он вот-вот взорвется от желания. Теперь он не мог дышать.
— Шшш… С тобой все в порядке. Здесь нет никого, кроме меня. — И сейчас не твоя душа нужна мне.
Так же нежно, как он произнес эти слова, Сикс прикоснулся губами к ее векам, носу, щекам, оставляя нежные отголоски поцелуев по всему ее лицу. Он чувствовал, как она успокаивается, как каждая мышца расслабляется от его прикосновений. Он не знал, почему продолжал целовать ее. Почему закрыл глаза и прижался губами к ее виску, а потом к уху. Почему целовал ее до тех пор, пока она не стала задыхаться по другой причине — из-за его поцелуев. А может, он все прекрасно знал.
Он хотел делать это. Хотел до такой степени, что ощущал физическую боль от этого желания. Никогда раньше ему не было так больно. А сейчас он ужасно хотел оказаться внутри нее. Почувствовать, как она обвивает его руками и ногами, и дать ее разгоряченным внутренним мышцам почувствовать всю длину того, что из-за нее стало таким твердым.
Сикс терял над собой контроль. Руки тряслись, но все никак не могли оторваться от ее лица. Ноги стали ватными, и если бы он стоял, наверняка бы грохнулся на пол. Он слышал, как стало выравниваться ее дыхание и снова сбилось, когда он уткнулся носом в ее шею. Он провел губами вверх до ее виска, потом к уху и погрузил в него язык. Она резко вдохнула и вцепилась в его плечи, впиваясь пальцами в его кожу под одеждой.
Он прикусил мочку ее уха и пробормотал:
— Тебе лучше?
Она задрожала и, положив руки ему на спину, прижала ближе к себе.
— Да… О да…
Стоило ему коснуться ее губ, как в животе что-то перевернулось. Сикс запечатлел короткий сухой поцелуй на ее губах, потом отстранился и посмотрел в ее полуприкрытые глаза:
— Так лучше?
— Да.
Еще один, всего один раз…
Он решился на еще один поцелуй. На этот раз его губы были приоткрыты, он коснулся ее губ и провел по ним языком.
— Лучше? — снова спросил он хриплым голосом.
— Да, — выдохнула она, обвивая руками его шею и прижимаясь грудью к его груди.
— О Боже, Шелби… — вырвалось у Сикса за секунду до того, как он снова приник к ее губам.
И этот поцелуй был совсем другим. Он приоткрыл рот, заставляя Шелби подчиниться, и ее рот, влажный, нетерпеливый, послушно принял его лидерство.
Целуя ее, он с трудом сдерживался. Теперь он не сидел рядом, а лежал на ней, их тела соприкасались повсюду. Шелби обвила ногами бедра Сикса, его длинный твердый член удобно устроился у нее между ног. Каждый раз, когда она двигалась под ним, он терся о нее, и каждый его нерв горел от ошеломительного удовольствия, которое вызвали эти прикосновения. Он провел руками по ее ребрам и жадно прижался губами к шее.
Ему хотелось съесть по кусочкам ее кожу, сладкую, влажную и гладкую, словно подогретое масло.
Он понятия не имел и даже никогда не задумывался о том, какое наслаждение может подарить такая простая вещь, как поцелуй, какое великолепное чувство рождает женщина, извивающаяся под ним, каким слабым и одновременно сильным он становится от ее сводящей с ума близости.
К члену прилил поток крови, и он запульсировал, прижатый к Шелби между ее ног. Мошонка натянулась так, что Сиксу хотелось кричать. Он с трудом сдержал себя, и из его груди вырвалось низкое рычание. Потом провел руками вверх по шелковистой ткани платья и накрыл ладонями ее груди. Сикс не помнил, чтобы когда-то еще испытывал такое пьянящее чувство свободы — свободы чувствовать, прикасаться, пробовать на вкус… Это кружило голову, заставляло задуматься, почему он раньше не хотел быть человеком и почему его душа не желала возвращаться к жизни на земле.
Хреновые мысли.
— Обычно… я так не поступаю, — вдруг услышал Сикс ее дрожащий от возбуждения голос, когда он потерся щекой о ее шею.
Он едва мог дышать, и от этого было трудно говорить:
— Я тоже.
Глава 7
Шелби действительно никогда раньше такого не делала. Но это не означало, что сейчас она всей своей душой и телом, самым бесстыдным образом не надеялась на продолжение. Ее руки крепко обнимали его, пальцы гладили спину, чувствуя каждую мышцу под пиджаком и рубашкой.