Эллфорд зашуршал компьютерными распечатками, откашлялся и пробежал взглядом по колонке цифр.
— У вас трое детей.
— Да. — Глядя, как пальцы управляющего выбивают по столешнице нестройную дробь, Бекки гадала, выражает ли гримаса неодобрения на его лице мнение о детях вообще или касается только ее несдержанности.
— У вас есть другие источники доходов, кроме ренты?
— Я составляю и продаю кроссворды.
Управляющий пренебрежительно изогнул бровь.
— Мне хорошо платят, — добавила она, оправдываясь, и назвала цифру, от которой обе его брови взлетели вверх.
— Что ж, отлично. Даю вам две недели. Если вы сумеете представить нам финансовый отчет, включающий ваши доходы за прошлый год и ожидаемые доходы.
Бекки, задержавшая дыхание, наконец позволила себе выдохнуть.
— Спасибо.
— И все же, Ребекка, позвольте мне дать вам совет. — Толстяк педантичным движением выровнял стопку бумаг на столе. — Мне кажется, что наилучший выход для вас…
Бекки поняла, что если задержится в этой комнате хоть на минуту, то попросту задохнется. Она набросила длинный ремень сумки на плечо и вскочила. Эллфорд осекся на полуслове, разинув рот.
— Я вернусь через две недели. — С деньгами, мысленно добавила она. Неважно, чего ей это будет стоить, но никто не сможет выгнать ее и детей из собственного дома. — Спасибо, что уделили мне время.
Эллфорд со стуком захлопнул рот и злобно уставился на нее.
Бекки стремительно зашагала через зал банка, пропуская мимо ушей гневные призывы немедля вернуться в кабинет. Расправив плечи и высоко подняв голову, она старалась не замечать сочувствующих взглядов знакомых сотрудников банка. Вот он, недостаток жизни в маленьком городке, думала она.
Куда бы ни пошла Бекки — в банк, к адвокату, к врачу, в школу, где учились ее дети, — везде она не могла уладить личные дела без того, чтобы не наткнуться на знакомого. Встречаться по делу и смотреть в глаза тем, кто прекрасно знает тебя и твои личные проблемы, — все это лишь усиливало неловкость ее положения.
Едва Бекки шагнула за стеклянные двери, на лицо ей упали крупные капли дождя. Она поспешно бросилась к обувному магазину рядом с банком и укрылась под его полосатым навесом, лихорадочно роясь в недрах огромной сумки в поисках зонтика.
Когда Бекки раскрыла зонтик, одна из спиц треснула, раздирая ткань, и в макушке зонтика образовалась громадная дыра. Выругавшись вполголоса, она швырнула испорченный зонтик в урну на углу и бегом ринулась к машине.
Перебежав улицу и оказавшись на стоянке, Бекки наклонилась, с привычной ловкостью вставила в замок ключи и распахнула дверцу. В этот момент рядом с Бекки промчался потрепанный пикап, битком набитый подростками. Пикап проехался по рытвине, и волна грязной воды окатила Бекки, плеснув заодно в недра старенького фургона, который Бекки про себя звала Матильдой.
Бекки с горечью оглядела себя. Тщеславие вынудило ее оставить дома потрепанный макинтош — единственное, что было у нее из верхней одежды, — и теперь грязный душ окатил ее с головы до ног.
Вот вам и расплата за тщеславие.
Усевшись за руль и захлопнув дверцу, она заглянула в зеркальце заднего вида. Дождевая вода стекала с ее волос, размывая косметику и развивая кудри. Дрожащей рукой Бетти извлекла из бардачка охапку салфеток и без особого успеха протерла подбородок и щеки.
Желание рассмеяться при виде своего отражения испарилось бесследно, и Бекки всхлипнула было, содрогнувшись всем телом, но тут же сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.
Надо возвращаться домой.
Бекки энергично высморкалась и сунула использованные салфетки в пластиковый мешок для мусора, висевший на ручке неработающего радио. В конце концов, это всего лишь небольшая задержка и немного грязи. Ничего такого, с чем нельзя справиться.
Старенький фургон задребезжал и затрясся, когда Бекки повернула ключ в зажигании. Наконец мотор завелся, и Бекки вознесла благодарственную молитву небесам.
Потеря скорости, глохнущий мотор и прочие мелкие неполадки оживляли обратную дорогу. Наконец машина икнула и заглохла намертво на подъездной дорожке, прежде чем Бекки успела ее развернуть. Привычным толчком бедра женщина захлопнула дверцу.
Обходя машину, она пнула ногой переднее колесо, но тут же пожалела об этом, когда машина натужно закашляла. «Матильда» сполна отработала те пять сотен, которые пришлось за нее выложить. Старушка заслужила кое-что получше, чем пинок в шину.
Распахнув входную дверь, Бекки вошла в дом. Она привалилась к доскам, чувствуя, как обволакивают ее тепло и радушие Сиреневого дома.