Лот. Доброе утро, фрейлейн!
Елена. Доброе утро!.. Вот куда ветер веревку закинул.
Лот. Разрешите! (Проходит в калитку, снимает веревку и открывает голубятню. Голуби вылетают.)
Елена. Большое спасибо!
Лот (выходит из калитки и останавливается у забора, опираясь на него. Елена стоит по другую сторону забора. После короткой паузы). Вы всегда так рано встаете, фрейлейн?
Елена. Именно о том же… я хотела спросить вас!
Лот. Я?… Нет! Обычно это случается со мной после первой ночи в чужом доме.
Елена. Почему?
Лот. Я не задумывался над этим, да и не к чему задумываться.
Елена. Ах, почему же?
Лот. Не вижу в этом никакой практической цели.
Елена. Значит, все, о чем вы думаете, или все, что вы делаете, должно иметь практическую цель?
Лот. Совершенно верно. Иначе…
Елена. Вот этого я от вас не ожидала.
Лот. Чего именно, фрейлейн?
Елена. Именно так думала мачеха, когда третьего дня вырвала у меня из рук «Вертера».
Лот. Это глупая книга.
Елена. Не говорите так!
Лот. Повторяю, фрейлейн. Это книга для слабых людей.
Елена. Возможно, что так.
Лот. Как попала к вам эта книга? Разве вам все в ней понятно?
Елена. Надеюсь, что да… Частично, конечно. Ее чтение так успокаивает. (После паузы.) Если «Вертер» такая глупая книга, как вы говорите, то, может быть, вы посоветуете мне что-нибудь лучшее?
Лот. Ну… почитайте… Знаете ли вы «Борьбу за Рим» Дана?
Елена. Нет! Но теперь я куплю эту книгу. Она служит практической цели?
Лот. Разумной цели вообще. В ней люди нарисованы не такими, каковы они есть, а такими, какими они должны быть. Она показывает пример.
Елена (убежденно). Это прекрасно. (После паузы.) Не скажете ли вы мне… В газетах так много рассуждают об Ибсене и Золя. Что, это великие художники?
Лот. Они вообще не художники, фрейлейн, они неизбежное зло. Я человек жаждущий и жду от искусства поэзии – чистого, освежающего напитка… Я не больной. А то, что предлагают Ибсен и Золя, – это лекарства.
Елена (непосредственно). Ах, тогда это, может быть, нечто для меня.
Лот (до сих пор отчасти, а теперь целиком погруженный в созерцание покрытого росой сада). Какое великолепие! Взгляните, как поднимается солнце над вершиной горы… Как много яблок в вашем саду! Отличный урожай!
Елена. Добрых три четверти разворуют и в этом году. Слишком велика здесь бедность.
Лот. Вы не поверите, как сильно я люблю деревню! К сожалению, мой хлеб растет по большей части в городе. Но теперь я хочу насладиться деревенской жизнью. Нашему брату солнце и воздух нужны больше, чем кому бы то ни было.
Елена (вздыхая). Нужны больше, чем… Почему?
Лот. Потому что мы ведем суровую борьбу, до конца которой не можем дожить.
Елена. А разве мы, прочие, не ведем такой же борьбы?
Лот. Нет.
Елена. Но все же… в борьбе… участвуем и мы?!
Лот. Конечно! Но эта борьба ваша – имеет конец.
Елена. Имеет конец… Да, вы правы!.. А почему же нельзя прекратить и ту… вашу борьбу, господин Лот?
Лот. Ваша борьба – борьба за личное благополучие. Его может достигнуть всякий, поскольку это в человеческих возможностях. А моя борьба – борьба за всеобщее счастье. Для того чтобы я стал счастлив, все люди вокруг меня должны стать счастливыми. Для этого должны исчезнуть нищета и болезни, рабство и подлость. Я, так сказать, могу сесть за стол только последним.
Елена (убежденно). В таком случае вы очень, очень хороший человек!
Лот (немного смущен). В этом нет моей заслуги, фрейлейн; просто я так уж создан. Впрочем, должен признаться, что борьба на благо прогресса доставляет мне большое удовлетворение. Этот вид счастья я ценю гораздо выше того, которым довольствуется рядовой эгоист.
Елена. Но таких людей, наверно, очень мало… Какое, должно быть, счастье родиться таким!