Редактор « Нового мира» отказался от загадки Кузнецова. Покрасневшие гости начали уходить.
Завтра, подумал Павлов, автоматически пожимая им руки, я должен подтвердить свою веру Давиду Гопнику.
* * *
Его жена лежала в постели и ждала его. На ней была розовая хлопковая ночная рубашка. Она выглядела теплой, сонной и негероической.
«Виктор, - сказала она, когда он неуклюже разделся, - тебе было очень плохо сегодня вечером».
"Я знаю."
«Я никогда раньше не видел тебя пьяным».
Он возился со шнурками, сидя на краю кровати. «Это случается не часто».
«Почему сегодня вечером? Была ли причина? »
"Не особенно. Неважно. Все остальные были пьяны ».
Он был голый и искал свою пижаму. «Они под подушкой», - сказала она ему. Он забрался в кровать, у него отяжелели ноги, и уставился в крутящийся потолок.
«С кем вы разговаривали?»
"Какой мужчина?"
«Человек, с которым вы застряли в углу почти на час».
«Его зовут гопник. Он один из лучших мужчин накомпьютеры в Советском Союзе ». Он закрыл глаза, но даже тьма накренилась.
"Он еврей?"
Он открыл глаза. "Что, если он есть?"
Она выглядела удивленной. "Ничего такого. Я просто подумал, был ли он таким ».
Он знал, что напиток говорит, и знал, что должен прекратить это. «Вы сделали это так, как будто он был прокаженным».
Она была сбита с толку. «Я не хотел. Я ничего не имею против евреев. Я просто не понимаю, почему они хотят уехать из России ».
Ответы изо всех сил пытались ускользнуть, но он боролся с ними. Он сказал: «Потому что они верят, что у них есть своя земля».
«Но они больше русские, чем евреи».
Ему хотелось крикнуть «Я еврейка» и увидеть шок на ее лице. «Не сейчас», - выдавил он. "Я слишком устал. Слишком пьян ». Он потянулся к ней. «Повернись в другую сторону. Должно быть, запах водки отвратительный.
Она послушно повернулась, и он обнял ее. Она чувствовала себя теплой и мягкой, все еще слабо пахнущей духами. Он обхватил одну грудь ладонью. «Нам хорошо вместе», - подумал он. И все же я должен разрушить наше счастье.
«Виктор, - сказала она, - я напугана».
Но он спал.
* * *
В это октябрьское утро небо было бледно-голубым, солнечный свет отражался от золотых куполов Кремля и сапфиров на морозе на брусчатке Красной площади.
В гробницу, сложенную из плит полированного темно-красного порфира и черного гранита, тянулась вечная очередь, чтобы отдать дань уважения Владимиру Ильичу Ленину, человеку, который дал им то, что у них было.
Возле очереди ждали гопники в поношенном пальто и шерстяном шарфе. «Он выглядел очень уязвимым, - подумал Павлов.
Он почти робко поздоровался с Павловым. «Кажется, вчера вечером я был грубым. Простите - к алкоголю не привык. Как вы знаете, мы не пьем слишком много ".
Павлов похлопал его по плечу. "Все в порядке. Вы только что пережили разочарование ».
Они гуляли у стен Кремля, в которых столько красоты и столько интриги, пока не добрались до Могилы Неизвестного солдата в Александровском саду. Вечный огонь бледнел на холодном солнце.
Гопник указал на нее. «Я тоже дрался».
"За что?"
«Иногда я задаюсь вопросом», - сказал гопник.
Они поехали на черной Волге Павлова на ВДНХ. Огромный парк с 370 зданиями, макетами спутников и космических кораблей, промышленными экспонатами, магазинами и кафе. Несколько коричневых и желтых листьев все еще висели на ветвях деревьев.
Сначала они осмотрели здание радиоэлектроники, чтобы подтвердить свой визит. Затем они сели на скамейку, и у их ног шевелились мертвые листья.