Он споткнулся, упав в занос; поднялся на ноги, ухмыляясь. Сделав еще один глоток водки, он подумал: Транссибирская магистраль, они сказали, что мы не можем построить железную дорогу. Британцы, американцы - все насмехаются. Пока это не было сделано, и вдруг Россия стала силой, угрозой, угрозой для их торговли, связывающей восток с западом. Сколько было крушения? Сколько мостов рухнуло? Сколько смертей? Сколько жертв?
Когда Борис Демурин был в Москве, он часто бывал в Оружейной палате Кремля, чтобы увидеть коллекцию яиц, созданную Петером Карлом Фаберже. В частности, одно яйцо - Большое сибирское пасхальное яйцо, изготовленное в 1900 году. Оно было вылеплено из зеленой, синей и желтой эмали, а маршрут железной дороги начертан серебром. Если вы дотронетесь до имперского орла, увенчавшего его, верхушка оторвется, и вы увидите масштабную модель поезда длиной около одного фута, пяти вагонов и золотисто-платинового паровоза с рубином вместо фонарика; если заводить золотым ключом, мотор тянет вагоны.
«Вот такой памятник мне бы хотелось, - подумал Борис Демурин. Герой Советского Союза. Почему нет? Теперь он был в сосновом лесу, и все звуки были заглушены снегом. «Если я встречу медведя, - подумал он, - я буду танцевать с ним». Его лицо болело от холода, но он радовался этому.
Где, черт возьми, был мост?
Он повернул вправо, прежде чем опереться на бревно. Снегтеперь падал не так сильно, большую часть его забирала листва деревьев. В одной ноге у него была жгучая боль, и, когда он вылетел из соснового леса в густой снег, он хромал. В конце концов он дошел до ямы, куда увезли жену Павлова. Что бы там ни случилось, снег заслонил улики. Он отдыхал в хижине, помня, что рядом с ней пролегает тропа. Он сделал еще глоток водки, прежде чем снова отправиться в путь, волоча за собой ногу. Он споткнулся о металл, расчистил снег и увидел ржавую полосу. Мост был впереди или позади него? Он покачал головой, как будто его череп был засыпан снегом. Он коснулся щеки рукой в перчатке, но все ощущения исчезли. «Черт возьми, - подумал он: чтобы отпугнуть первопроходца, нужно было больше, чем просто обморожение».
Прижимая к груди почти пустую бутылку, он двинулся вдоль линии. Снег был белой стеной, и поэтому он почти вошел в разбитую громадину, вырисовывающуюся перед ним. Борис Демурин недоверчиво уставился на нее. Он смахнул немного снега. Это была Е 723 2-8-0. Котел лопнул, и корпус двигателя раскололся на оторванные створки и кинжалы. Демурин когда-то управлял одним из этих двигателей, и ему показалось, что его доставили раненым.
Подножка все еще была цела, и он забрался на нее, смахивая снег с пульта управления. Он поднес бутылку к губам, но она была пуста. Отбросив бутылку, он высунулся наружу и пристально посмотрел на след, увидев, что он прямой и новый, блестящий, увидел дым и проносящиеся мимо пепелища; он знал, что след ведет к началу и концу.
Снял меховую шапку и так и остался, снег ложился ему на волосы. Так они его и нашли.
* * *
Вторым, кто направился к мосту, был Гарри Бриджес.
Перед тем как уйти, он сказал Либби, что собирается делать. Она сказала ему, что он сошел с ума, и он согласился с ней.
Они сгрудились в углу станции, а один солдат сидел у раскаленной печи с автоматом на коленях. Они проверили его по английскому языку и решили, что он ничего не знает; все равно говорили шепотом. Стэнли Вагстаффа и Гопника отвели в палатку.
«Я знала, что мне придется принять решение в этом путешествии», - сказал ей Бриджес. «Я только что сделал это. Пора я снова стать репортером ».
Она держала его руку под серым армейским одеялом. «Вы никогда этого не сделаете. Сейчас кромешная тьма и идет снег. Ты заблудишься. Если вы этого не сделаете, вас либо расстреляют солдаты, либо люди Павлова ».
«Вы можете себе это представить? Интервью с Ермаковым в заложниках? »
«Да, - сказала Либби Чендлер, - я могу это представить. Но ты никогда не доживешь, чтобы написать это ».
«Ты говоришь так, как я думал». Он погладил ее руку и грудь под одеялом. «Я думал, ты хочешь, чтобы кто-то восхищался».
«Я хочу, чтобы кто-то живым восхищался».
«Я выживу», - сказал Бриджес. "Я всегда делаю."
Она прижала его руку к своей груди. «Почему ты должен это делать, Гарри?»
«Потому что все, что ты сказал обо мне, было правильным. Теперь убили жену Павлова ... Мне пора. Я должен что-то делать."