Глава 7
Караван все больше и больше
Ошо, когда ты рассказываешь нам истории о своих студенческих годах или о том времени, когда ты был профессором, я часто задумываюсь: как это было — быть одним из тех, кто учился с тобой или у тебя. Я знаю, что я бы точно из-за тебя потеряла голову. Я представляю, что твои товарищи студенты относились к тебе одновременно и настороженно, и с восхищением. Твои же студенты, должно быть, бесконечно любили тебя. Я была заинтересована, когда недавно ты упомянул, что начал с небольшой медитационной группы в университете. Мне всегда нравилось слушать твои рассказы о том, как ты повлиял на жизни окружающих. Я часто задаюсь вопросом, как они становились твоими последователями? Возможно, это один из тех вопросов, которые подпадают под категорию простого любопытства, но я обожаю, когда ты рассказываешь о своих прежних годах. От этого я чувствую, что любила тебя даже до того, как узнала.
Студенты, которые учились со мной, испытывали ко мне смешанные чувства. Обо мне сложились самые разнообразные представления. Большинство однозначно было против меня по одной простой причине, что, по их мнению, я был возмутителем спокойствия. Они поступили туда не для изысканий, они поступили, чтобы получить степень, найти работу, завести семью. Меня же не интересовали ни экзамены, ни степени, я всегда был сконцентрирован на настоящем, на предмете, который изучал в данный момент. Я хотел получить исчерпывающие знания.
Большинство же было против, потому что если каждый предмет изучать настолько тщательно, то завершить программу обучения за три года не представлялось возможным… Ее нельзя было бы завершить даже за двести лет… И они волновались за свои экзамены. Мое отношение и их отношение были абсолютно разными — диаметрально противоположными.
Мне был интересен данный момент, данный предмет; их не интересовал предмет, их интересовали только конспекты, подготовка к будущему экзамену. Я никогда ничего не записывал; точно так же, когда я стал профессором, я не разрешал студентам записывать на своих занятиях, потому что записывать — значит двигаться в будущее. Ты сейчас не здесь, ты готовишься к чему-то другому, что будет происходить в другом месте.
Даже профессора постоянно призывают студентов — и я думаю, что это происходит во всем мире — записывать в конспект самое главное из того, чему их учат, не понимая простого факта, что, пока студент занят записыванием, он не полностью воспринимает то, чему его обучают.
Я сказал своим профессорам: «Я не могу представить, что вы, люди, вместо того, чтобы препятствовать, поощряете деятельность, которая должна оскорблять вас. Вы учите; обучаемые должны быть тотально чуткими, вслушивающимися, вбирающими, впитывающими. Но никого из вас это не заботит. Вы велите им записывать; вы учите их откладывать на будущее».
Преподаватели были против меня, большинство студентов были против меня, но то были заурядные личности.
Были несколько студентов, которые буквально влюбились в меня, — ведь я делал то, о чем из страха они не могли спросить, и то, что они не могли четко сформулировать. И они наслаждались. Я стал, в определенной степени, выразителем их взглядов. Их больше интересовали мои рассуждения, чем то, о чем говорили учителя. Потому что мои рассуждения затрагивали самые корни предмета.
Было и несколько преподавателей, любивших меня. Но очень немногие открыто отдавали должное тому, что мои рассуждения были более вескими, чем их собственные. Они говорили: «Запомни, пожалуйста, что мои рассуждения помогут тебе сдать экзамен. Твои же рассуждения не помогут».
Я им отвечал: «Меня абсолютно не волнует экзамен. Сдам я его или нет — не это главное. Для меня главное в том, чтобы я показал себя искренним, настоящим».
На моем последнем экзамене на степень магистра гуманитарных наук один из моих профессоров был очень обеспокоен, потому что мою диссертацию должен был оценивать старый профессор из Аллахабадского университета, всемирно известный специалист по индийской философской мысли — доктор Ранад. И было давно известно, что получить у него проходной балл — это большее, на что можно рассчитывать. Он был известен этим на всю страну. В основном люди проваливались: его критериям не так просто было соответствовать.
Мою работу тоже должен был читать он, поэтому мой преподаватель индийской философии был очень озабочен. Я сказал ему: «Не волнуйтесь, ведь это мой экзамен, а не ваш!»
Он не мог спать по ночам. Он сказал: «Я знаю, что у тебя будут проблемы. Этот человек немного эксцентричен, но у него такой авторитет, что никто не может возразить ему».