Риск для здоровья персонала газовых автофургонов
Отрывок из отчета офицера СС Августа Бекера от 16 мая 1942 г. о применении газовых автофургонов на Украине, в Сербии и лагере уничтожения Хелмно.
«Проверка автофургонов айнзацгруппами Д и Ц завершена. С помощью оконной ставни на каждой стороне малых автофургонов и двух оконных ставень на каждой стороне больших автофургонов мы замаскировали их под фермерские домики на колесах.
Однако всем известно, чем они являются на самом деле. Не только местные власти, но и гражданское население называет их не иначе как «фургоны смерти». По моему убеждению, дальнейшее соблюдение секретности невозможно даже при наличии камуфляжа.
Мной проведен инструктаж персонала, во время которого я рекомендовал своим сотрудникам находиться на максимальном расстоянии от машины во время газовой экзекуции, чтобы не причинить вреда собственному здоровью в случае утечки газа. Пользуясь представившейся возможностью, хочу обратить внимание на то, что в некоторых отрядах солдатам приходится производить разгрузку фургонов после газового отравления.
Я неоднократно предупреждал командиров зондеркоманд, что это может оказать огромное отрицательное влияние на психологическое и физическое здоровье вверенных им людей, если не сразу, то впоследствии. Мне уже не раз приходилось выслушивать жалобы на головную боль после такой разгрузки. Тем не менее порядки не меняются. Заключенных по-прежнему не привлекают к работе из опасения, что они могут использовать эту ситуацию для побега. На мой взгляд, необходимы специальные инструкции, сводящие к минимуму риск для здоровья наших людей.
Сама экзекуция также, как правило, проводится с нарушениями. Чтобы завершить акцию как можно быстрее, водитель просто до отказа жмет на акселератор. В результате осужденные гибнут от удушья, а не засыпают, как положено. Между тем доказано, что в случае выполнения моих распоряжений и технически грамотного обращения с рычагами смерть наступает значительно быстрее и осужденные мирно засыпают. Не наблюдается ни выделений, ни искаженного выражения лиц. Сегодня я отправляюсь с инспекцией в расположение подразделения Б.
Жду дальнейших указаний».
Операция «Рейнгард»
Всю эту зиму маленьким детям, совершенно голым и разутым, приходилось простаивать на морозе по многу часов подряд в ожидании своей очереди в переполненные газовые камеры. Их обмороженные ступни примерзали к ледяной земле.
Многие плакали. Некоторые замерзали насмерть. А немцы и украинцы, прохаживаясь вдоль колонны, пинали и били своих жертв.
Особенно зверствовал один немец, по имени Зепп, настоящий садист.
Омерзительная тварь, которой особенно нравилось пытать детей. Когда Зепп издевался над женщинами с детьми на руках и его умоляли прекратить, он мог отобрать ребенка и тут же разорвать его пополам или, взяв за ноги, ударить головой о стенку и отшвырнуть прочь.
С марта 1942 г. по октябрь 1943 г. в лагерях смерти Бельжец, Собибор и Треблинка были убиты около 1,7 млн человек. Эти лагеря были частью операции «Рейнгард», направленной на уничтожение еврейского населения Польши и присвоение его имущества. Ничто не должно было пропасть, поэтому у жертв не только отбирали одежду, деньги и личные вещи, но даже срезали волосы и вырывали золотые коронки. Эту работу, а также вывоз трупов вынуждены были выполнять еврейские заключенные. Лагеря были небольшими: около шестисот метров в длину и четырехсот в ширину. В каждом работали примерно тридцать немецких солдат и около сотни наемников из Украины и стран Прибалтики. Все три лагеря, по словам одного бывшего эсэсовца, представляли собой «простые, но исправно работавшие конвейеры смерти». Осужденных обычно привозили в набитых товарняках. В отличие от Освенцима и Майданека, никаких врачей, никаких «селекций» здесь не было. Узникам говорили, что их собираются использовать на «работах», но прежде они должны снять с себя всю одежду, пройти «дезинфекцию» и «принять душ». Мужчин и женщин разделяли, приказывали им раздеться донага и загоняли в газовые камеры. Потом включали газ. Вся «акция» занимала не более одного-двух часов. В Треблинке за день могли уничтожить около пятнадцати тысяч человек, правда, как рассказывал тот же эсэсовец, «приходилось работать полночи». Сначала тела хоронили в общих могилах, но с осени 1942 г. стали сжигать. Треблинку пережили не более ста человек, Собибор — несколько десятков, Бельжец — двое.