Водрузив каменюку на свою мощную грудь и с трудом переставляя ноги по вязкому песку, Фаэрден-Гера стал медленно пятиться к океану.
Увлечённый процессом, он не заметил, как за его спиной выстроилось возле пыточного дерева в полном составе во главе с вождём всё племя от мала до велика. Все позабыли на время о сладких сердцу пытках, не смея потревожить Фаэрден-Геру. Все заинтригованные ждали, чем закончится это внезапное... отступление.
Тем временем, зайдя по колено в тёплую прогретую за день левантийским солнцем воду, он замер, собираясь с силами для броска.
Наконец, шумно выпустив из напрягшихся расширившихся ноздрей воздух, изогнувшись всем своим крепко сбитым телом, он бросил каменную глыбу в пучину.
Каменюка, несколько раз крутанувшись в воздухе, по короткой траектории упала в воду недалеко от берега.
Все презрительно разочарованно загудели, проследив её недолгий корявый полёт, и ожидая от Фаэрдена как минимум броска за Штормовые разбойничьи острова, а как максимум он должен был отправить каменюку на Солнце, чтобы не посрамить свою божественную жреческую династию.
В разочаровании они уже хотели с чистой совестью вновь набросить на неудавшегося бога верёвку, чтобы подвесить на дереве, как с того места, до которого долетел гигантский камень, прогремел оглушивший всех присутствующих взрыв.
Контуженные люди, одновременно потерявшие слух, не в силах были пошевелиться и беспомощно замерли, глядя, как огромная глыбина, войдя в воду без брызг – будто бы проткнув гигантский воздушный шар, провалилась в образовавшуюся огромную чёрную трещину с неровными, грязевыми краями, которая, увеличившись на глазах ошалевших от страха людей, распорола, пройдя точно посередине линию горизонта, и разделила океан на две равные части, потом перекинулась и на песчаный берег, разделяя его гигантской расщелиной…
16.
Края трещины стали быстро расходиться в стороны, будто кто-то неизмеримо огромный взял маленькую, умещающуюся у него на ладони старушку Землю и стал разламывать её пополам, словно засохший апельсин.
Последнее что помнил Фаэрден – это то, что когда трещина подползла к его ногам и он заглянул в образовавшуюся внизу бездну, то увидел в ней чёрное незнакомое небо усеянное миллиардами ослепительно ярких разноцветных точек звёзд…
…Гера очнулся. Он стоял под хорошо знакомым ему расщеплённым деревом на берегу безбрежного асфальтово-цементного океана. В руке у него дымилась недавно начатая сигарета.
«Мне кажется что всё это когда-то уже со мною было…» – промелькнула смутная догадка-мысль в его голове при виде знакомого изгиба берега. Рядом из кустов торчали макушки знакомых, с интересом наблюдавших за ним мальчишек.
Гера бросил окурок, тут же подхваченный ветром, плавно поплывший по асфальтированной поверхности океана. Потом сам смело сошел с земли, окружающей дерево, и пошёл по окаменелой серой поверхности воды, образующей некое подобие протоптанной на земле дороги.
Он дошёл до развилки, где дорога раздваивалась, и остановился, размышляя, по какой же ему идти.
Неожиданно по обе стороны от него оказались две материализовавшиеся из воздуха девушки. Одна – прозрачная, понятная и сияющая неярким тёплым светом показалась ему знакомой – наверное, оттого, что едва заметно улыбнулась. Другая – смуглая, мутная, с неясными постоянно вибрирующими и меняющимися очертаниями лица и фигуры, с трудом поддавалась не то что описанию, но и какой бы то ни было идентификации. Суть её постоянно ускользала от взгляда Геры.
Обе одновременно пошли по разным дорогам. Гера инстинктивно пошёл за той, что показалась ему знакомой. Дорога, по которой она пошла, быстро закончилась… тупиком. Многоэтажная цементная волна мгновенно поглотила девушку, оставив Геру в гордом одиночестве болтаться как ехён бо в проруби в асфальтированном безбрежном океане.
Гера, слегка опешив, снова возвратился к развилке двух дорог. Потом немного подумав, закурил сигарету и пошёл по второй дороге. Он бесцельно шёл по ней, впереди виднелись неясные очертания не успевшей пока ещё далеко уйти невыразительной девушки.
Вначале Гера только плёлся по её пути, никак не связывая этот свой путь с невыразительной девушкой. Шла она не очень быстро, но и не медленно, так что он не спеша обычным своим шагом постепенно приближался к ней, но с той скоростью, с которой он шёл, – обогнать девушку он мог нескоро.
Было скучно, и он – от нечего делать, идя позади девушки, пялился на её неясные абрисы. Он не уловил, когда именно настал момент, когда эти формы стали обретать чёткие очертания. Наверное, когда он ускорил шаг и стал подходить к ней ближе, чтобы получше разглядеть её неясную вибрирующую и гудящую, как ночной столб с высоковольтными проводами, о которых он неведомо откуда прознал…