«Дарующая, карающая, справедливая, но иногда своенравная богиня...»- классифицировал для себя девушку влюбчивый Гера, и ещё больше ускорил шаг. Он внезапно ощутил в девушке родственную ему душу...
Его очень удивил вдруг открывшийся ему только сейчас тщательно скрываемый до сих пор всяческими вибрациями, мерцаниями и подрагиваниями её тела и всеми остальными экзальтированными энтропиями, – экзотичный вид девушки. Она была облачена в какие-то мешковатые, выглядевшие новыми, но при этом бывшие парадоксально заношенными до аккуратных, будто бы специально проделанных в её новой одежде дырочек и искусственно созданных потёртостей в самых неожиданных и труднодоступных для изнашивания местах. На ногах у неё были такие же, как и у него привычные его глазу дорогие кожаные греческие сандалии на пробковой подошве с золотыми тяжёлыми пряжками, которые могли себе позволить только люди из его богатого сословия, что совсем не вязалось с её рваной одеждой которую она несла на своём хрупком теле с нескрываемой гордостью и удовольствием.
На плече у неё болтался наплечный мешок, видимо, сшитый из цельного гигантского рыбьего пузыря, выдернутого, судя по его внушительным размерам, у детёныша легендарного Морского Змея.
«Не хило! – удивился про себя Гера – Кому же удалось такое сотворить?!», «Богиня!» – здесь он окончательно утвердился в мысли о божественной природе девушки, загипнотизировано глядя на покачивающийся на её плече змеиный пузырь, некогда наводивший ужас на всё побережье и окружавшие его Штормовые острова.
Внутри змеиного пузыря, как видно, скрывались её скромные пожитки – пара тонких рукописных книжиц и зелёное яблоко. Гера так и не распознал её социального статуса, о котором до сего времени всегда мог легко узнать, мельком взглянув на одежду человека.
У девушки была удивительная, виденная им только у чёрнокожих пленённых рабынь, привезённых после дерзких пиратских походов в виде трофеев в их земли непривычная для женщин его расы причёска. Её русые волосы были собраны в одинаковые скрученные толстые колбаски-косички, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга и собранные куском пушистой чёрной верёвки на затылке в короткий торчащий жёсткой метёлкой хвост.
Лица девушки он не успел разглядеть, но это было уже не важно. Что-то беззвучно щёлкнуло в его груди, и он рассеяно, глядя на девушку словно потерявшийся щенок, увязавшийся за случайным добрым прохожим, ускорил свои шаги вслед за ней. Она шла всё так же – не быстро и не медленно, но Гера уже поставил себе целью догнать её или…
Он с опаской посмотрел на змеиный пузырь, болтающийся на её плече: «Хоть бы не отставать пока что для начала», – смалодушничав, предусмотрительно решил он для себя. Очень скоро он настиг её, но, не решаясь обогнать, смущённо последовал за ней, находясь от неё на расстоянии двух-трёх шагов…
17.
…Он и дальше бы продолжал плестись за ней, если бы не взявшиеся вдруг невесть откуда внешне знакомые мальчишки, выбежавшие по своему обыкновению откуда-то из кустов с криками и улюлюканьем, размахивая какими-то продолговато-длинными деревянными дубинами. Богиня, не обратив на них не малейшего внимания, прошла мимо. Гера же немного замешкался, и дети как тот сфинкс, который открывал испепеляющие глаза только тогда, когда человек боялся его, почувствовав неуверенность юноши, стали подкрадываться к нему.
Заметив это, Гера, стараясь избежать уже знакомых его телу побоев, в два прыжка настиг богиню местного разлива, и, взглянув на застывших в ожидании детей-выродков, нетерпеливо потирающих свои дубины, забыв о своих стесненьях, прохрипел:
– Извините, как называется ваша причёска?
Богиня, погружённая в свои мысли, не сразу поняла, что к ней кто-то обращается, потом повернула голову в его сторону, и Гера увидел её лицо. Вернее он различил на её лице отдельные разрозненные детали – крупно нос с зелёной, как засохшая козявка, серьгой, чуть оттопыренную нижнюю губу, почему-то без верхней, под тяжестью острого оттопыренного шипа из серого металла. Глаза её скрывала тёмная полупрозрачная стеклянная полоска, изогнутая вокруг её головы, над правой бровью торчал изогнутый наконечник от сломанной стрелы, что говорило об её воинственном характере.
В ушах богини были привычные серьги-кольца, добавляющиеся, по мере того как у их обладательницы рождались новые отпрыски. Это говорило о том, что у неё был пока что только один ребёнок. Брачных – кистевых и голеностопных – браслетов у неё не было, да и для богини это было необязательно. Ошейник рабыни ей так же не полагался по статусу…