Чувствуя, куда клонит начальник войск, Кайманов пока ничем не выдавал свою догадку. Тот продолжал:
- Вполне понятно, что я сейчас же поставил в известность Главное управление и пограничников северо-западной границы. Там посовещались и решили: кто это дело начинал, тому и завершать. Короче говоря, поскольку ты с давних пор знаешь повадки нарушителей здешней границы да еще умеешь узнавать человека, не видя его, просили откомандировать тебя в распоряжение полковника Пересветова.
- Я знаю, товарищ генерал, кто эту мысль подал, - сказал Кайманов.
- Кто, если не секрет?
- Подполковник Аверьянов- начальник мангруппы у Пересветова. С Аверьяновым мы еще здесь, в Средней Азии, вместе служили, я, как и сейчас, заместителем коменданта, а он тогда - начальником заставы.
- Есть соображения против?
- Наоборот, товарищ генерал. И с Аверьяновым повидаюсь, в главное, чую нутром, кто-то из старых знакомых действует: чтобы сохранить себя, идет по трупам пособников.
- Это у них в принципе…
- Кроме принципа, товарищ генерал, такую штуку с армейскими сапогами они уже один раз проделали лет тридцать назад.
- Шарапхан?
- Он самый.
В памяти Кайманова вспыхнула навсегда врезавшаяся картина: каменистый откос горы. Отец и молодой доктор со связанными за спиной руками стоят у обрыва. Напротив - анненковцы с винтовками наперевес… Сам он, Яшка, обхвативший руками колени отца, обернувшись через плечо, видит покачивающийся в трех шагах от себя черный зрачок маузера. Доносится грубый голос: «Убрать мальчишку! Кончай, Шарапхан!..» Грохот выстрелов… Грузно оседает тело отца… Сброшенного под откос Яшку обволакивает пронизавшая болью все тело звенящая темнота.
- Совпадения бывают, но не обязательно, - возвращая Кайманова к действительности, сказал генерал. - Во всяком случае, будьте осторожны. Судя по событиям у нас, там пошлют не менее опасного.
- Всю жизнь настороже, товарищ генерал…
- Фотографии отравленных уже передали,- продолжал начальник войск.-Командировка у дежурного, машина ждет возле подъезда.
- Разрешите, товарищ генерал… Младший лейтенант Пинчук с заставы лейтенанта Воронцова тоже фотографировал и найденного терьякеша и двух проводников в сапогах, когда они были еще живы. Эти снимки тоже стоило бы передать Аверьянову.
- Прикажу сделать немедленно. Есть еще вопросы?
- Жене бы о моем отъезде сообщить…
- Обязательно сообщим… А теперь у меня вопрос, - прежде чем отпустить Кайманова, сказал начальник войск, - поделись, если не секрет, как сделал вывод, что и царапины должны быть у нашего нарушителя на правой руке, и пальто светлое?
- Очень просто, товарищ генерал, - ответил Кайманов. - Вот вещественные доказательства. Хотел передать следователю, но поскольку срочно выезжаю, разрешите оставить у вас…
Кайманов развернул газету и носовой платок, в котором бережно сохранил ветку шиповника, окурок с золотым ободком, светло-бежевую шерстяную нитку.
- Насчет окурка, товарищ генерал, вам, очевидно, докладывали.
Светлая шерстяная нитка зацепилась в зарослях турунги, где в районе аэропорта переодевались они с пособником под мостом, а насчет шиповника, - там, где нарушитель прятал окурок у родника, е этой вот ветки осыпалась роса. Значит, зацепил. А если зацепил - оцарапался. Думаю, наверняка совпадет точно группа крови нарушителя и - вот тут на шиле, где вроде осталась едва заметная засохшая кровь…
СЛАБЫЕ ИМПУЛЬСЫ
Перелет с юго-востока страны на северо-запад в течение нескольких часов сместил все представления о времени. С юга Кайманов вылетел весной, почти летом, а в Прибалтике - это он увидел из окна самолета-Балтийское море еще держали в ледяном панцире мартовские морозы…