Выждав, когда группа уже подошла к самолету, Кайманов поднялся на подножку бензовоза, скомандовал водителю: «Поехали…»
Тот медленно направил машину к самолету, остановился под плоскостью у самого трапа.
Кайманов рассчитал точно: как раз в это время импозантный «отец семейства» протягивал билеты стоявшей у подножия трапа дежурной. Глаза ее и подошедшего сбоку Кайманова встретились, но никакого знака ему уже не требовалось: он и сам увидел смазанные йодом легкие царапины на тыльной стороне кисти «пассажира». По знаку Кайманова «техники» Воронцов и Гуляев, Пинчук и Семин — по два человека с каждой стороны — схватили нарушителя за руки, с силой завели их ему за спину, где подполковник Журба едва успел защелкнуть на кистях наручники.
В то же мгновение Кайманов перехватил движение задержанного, потянувшегося ртом к плечу, на котором были нашиты клапаны в виде погончиков с декоративными пуговицами, сорвал с погончика пуговицу, другой рукой вытащил из кармана пальто задержанного вороненый «вальтер».
— Продолжайте посадку, — скомандовал подполковник дежурной, быстро проверяя, нет ли у задержанного еще оружия или ампул с ядом.
— Вас тоже прошу в машину, — сказал он женщине с девочкой. Та попыталась было разыграть возмущение, но, увидев пистолет, изъятый из кармана ее спутника, сразу вдруг успокоилась и, ни слова не говоря, села в подъехавшую крытую машину техслужбы.
— Но у меня в самолете вещи, — спохватилась было она. — Я с этим гражданином только здесь познакомилась.
— Ваши вещи не пропадут, а знакомых следует выбирать, — заметил Кайманов, жестом приглашая в машину и лихорадочно оглядывавшегося, словно ожидающего помощи задержанного.
Едва отъехали от аэропорта, подполковник вышел с радиостанцией на дорогу и, пропустив «техпомощь» вперед по дороге, связался с начальником отряда.
— Приказано немедленно доставить в Управление к начальнику войск, — сказал он Кайманову. — Самим ждать в комнате дежурного.
Машина незаметно въехала в черту города и, промчавшись по прямым асфальтированным улицам, остановилась у здания с метровыми шарами по обе стороны главного входа.
Задержанных сдали дежурному, встретившему их у входа, конвоиры увели их в глубь здания.
— И все-таки, товарищ майор, — не выдержал присутствовавший до самого последнего момента младший лейтенант Пинчук, — как вам удалось установить, что задержанный на вокзале не главный нарушитель, а пособник?
— А вы наденьте чужой костюм, и вам сразу все станет ясно. К тому же, с таким животом, как у пособника, по горам и трех километров не пройдешь, а тот, что проводников своих как мух травил, звон сколько от границы отмотал. Для такой прогулки другую, жилистую конституцию иметь надо…
Дожидаясь в приемной генерала, Кайманов подумал, что после такой гонки неплохо бы принять душ да отдохнуть, но начальник войск, едва выйдя к ним и поблагодарив за успешно проведенный поиск, отпустил подполковника Журбу, предписав ему немедленно возвращаться в комендатуру, а Кайманова попросил еще подождать в приемной.
Спустившись вниз к выходу, раздумывая, что бы это могло значить, Кайманов почистил сапоги, отряхнул пыль с обмундирования, проверил перед зеркалом заправку, снова поднялся в приемную генерала.
Сколько раз он приходил сюда и по срочным делам и на совещания! За время его службы сменился не один начальник войск. Разные это были люди, с разными характерами, и ни у одного из них не было к нему, Кайманову, никаких претензий.
Что же сейчас заставляло генерала держать зам- коменданта в неведении? Хочет ли он узнать подробности преследования и задержания или есть для этого еще какие-нибудь причины?
Раздался звонок. Начальник войск вызвал дежурного по Управлению. Капитан с красной повязкой на рукаве пригласил Кайманова в кабинет.
Начальник войск — еще молодой, слегка полнеющий человек с бледным лицом и темными глазами вышел из-за стола, пожал майору руку.
— Прежде всего еще раз спасибо за отлично проведенный поиск, — сказал он. — Хотя должен вас огорчить: два проводника, которых вы задержали в урочище Кара-Тыкен, не доехали до комендатуры, скончались в дороге.
— Этого и следовало ожидать, товарищ генерал, — заметил Кайманов. — Первому проводнику-терьякешу понадобилось гораздо меньше времени, чтобы от той же отравы уйти на тот свет…
— Наверное, и сам понимаешь, Яков Григорьевич, — переходя на «ты», что он делал, когда говорил особенно доверительно, — продолжал генерал, — что не ради этого сообщения я тебя попросил остаться. Задержанный вами преступник уличен изъятыми у него документами и материалами, по которым уже сейчас ведется следствие. Он отлично понимает, что его ждет за такие «художества», поэтому попытается смягчить свою вину, как он выразился, «чистосердечным признанием». Нам его чистосердечность, в общем-то, не