Шедший впереди Аверьянов наклонился и поднял клочок какой-то бумаги, затем - разорванную полиэтиленовую пленку. Оттолкнувшись палками, поехал быстрее. Кайманов и Гребенюк последовали за ним. Что-то белое в расщелине нагроможденных льдин заставило насторожиться. Но это «что-то», почти занесенное снегом и обложенное кусками льда, отнюдь не напоминало человеческую фигуру.
- Рюкзак,- сказал Аверьянов.- А вот и лыжи и палатка. Спасибо, значит, лисе-покойнице, надоумила…
- Что говорить, поработала рыжая тут на славу, - сказал и майор. - Ясно, что это место показалось ей ненадежным: кругом лед. Она и решила перетащить найденный клад к острову…
Рыжая разбойница выволокла на лед все, что могло ее заинтересовать. Тут были консервные банки, надорванные пачки галет, сверток с теплой, видимо шерстяной, одеждой, рыбацкие, смазанные жиром высокие сапоги, обертки от плиток шоколада. Немного поодаль валялись зимние удочки, рассыпанные рыболовные крючки, леска.
- Так что ты обо всем этом думаешь, Яков Григорьевич? - спросил Аверьянов.
- Думать нечего. Оставляем наряд и - как можно скорее обратно,- ответил Кайманов.- Теперь-то уж можно предположить, что именно здесь планируется нарушение границы… А разбираться будем завтра днем со специалистами-саперами, не торопясь: еще неизвестно, какие взрывчатые сюрпризы приберег здесь для нас тот, кто все это оставил…
- Ефрейтор Калабухов, вы старший,- обращаясь к солдатам, распорядился капитан.- Все четверо остаетесь с радиостанцией здесь в наряде. Ничего не трогать. С двадцати одного часа каждые пятнадцать минут включать рацию на прием.
- Отправляемся, - ответил подполковник, - К берегу идем без палок; чтоб ни скрипа, ни шороха. Метель скроет нашу лыжню, но та же метель весьма на руку и нарушителю, который, судя по погоде, может появиться и сегодня ночью…
«ПЕРЕДАЮ ЦЕЛЬ»
Кайманов десятки и сотни раз участвовал в пограничных поисках, многими руководил сам, во многих выполнял те задачи, которые ставили перед ним старшие начальники. Он вовсе не собирался ограничиваться ролью наблюдателя, но пока лишь внимательно слушал, как, командуя мангруппой, подполковник Аверьянов из помещения пункта технического наблюдения четко отдавал приказания по телефону.
Капитан Гребенюк доложил, что застава развернута по тревоге. Поступали доклады и от других командиров подразделений.
Разгулявшийся «норд» зашел с северо-запада, нагнал еще больше туч и стал швыряться такими снежными зарядами, что вся округа окуталась сплошной снежной мглой.
- Видимость - ноль, - сказал Аверьянов.- Условия идеальные для нарушителя, самые тяжелые для нас. Главное - перехватить «его» до подхода к берегу, не дать выйти к транспортным магистралям.
- Через море-то и на лыжах сейчас идти не очень уютно,- вспомнив свой выход на лед, сказал Кайманов.
- Его могут высадить с подлодки у кромки льда: море-то не все замерзло, только в Финском да Ботническом заливах, а чистая вода от нас всего-то в километрах двадцати-тридцати. Ветер с северо-запада, нам в лицо, под острым углом к берегу, ему почти попутный.- Аверьянов посмотрел на часы:
- Время,- сказал он.- Выезжаем встречать мангруппу на шоссе…
Кайманов, хоть и понимал, что в такой буран едва ли пригодится его искусство следопыта (и свои-то следы не увидишь), тем не менее сел вместе с Аверьяновым и двумя радистами в вездеход.
Через несколько минут были на шоссе.
Аверьянов развернул на коленях карту и стал методично отдавать приказания командирам машин - кому какой занимать участок дороги, в каком направлении и в каком квадрате выставлять наряды. Сам, руководствуясь картой, занял место в непосредственной близости от оцепленного района.
Один за другим поступили доклады от командиров машин о готовности подразделений.
Наблюдавший за подполковником Кайманов не мог не оценить ту оперативность, с какой Аверьянов взял под контроль огромный район. Но, как назло, метель все усиливалась. Сыпал и сыпал снег. Щетки стеклоочистителя едва успевали сметать его с ветрового стекла, на которое тут же садились мохнатые снежинки. Такой снегопад означал, что целая мангруппа, рассредоточенная от берега в глубину погранзоны, может не заметить нарушителя. Лучше было бы задержать его еще до подхода к берегу, на ледяном поле. Но кто может поручиться, что пойдет он точно к торосам, где спрятан рюкзак, а не в каком-нибудь другом направлении?
Кайманов, полузакрыв глаза, мысленно перебирал в памяти события прошедших суток, сопоставляя и сравнивая самые незначительные эпизоды, встречи, разговоры, вспоминая лица людей, реплики, интонацию, жесты. Он еще не мог сказать ничего определенного, но думал все об одном: если в Средней Азии действовала целая группа, то и здесь наверняка должны быть пособники, встречающие нарушителя, а то и отвлекающие на себя внимание пограничников. Одна за другой летели минуты. Метель все усиливалась. Ветер швырял в ветровое стекло пригоршни снега. Стоило выйти из машины - стегал по глазам, забивал дыхание.
- Что скажешь, Яков Григорьевич? - спросил по своему обыкновению Аверьянов.- Может быть, он в такой буран и не пойдет? А может, уж и прорвался через оцепление?
- Все возможно,- ответил Кайманов.- Скажу только то, что всегда говорил мой первый начальник заставы: «Думай за нарушителя». Такая непогодь для него - сущий подарок. Должен идти…
- Весь вопрос, в каком месте и откуда? - сказал подполковник.- Мы его здесь ловим, а он возьмет и пойдет где-нибудь за полсотни километров в стороне.
Аверьянов на секунду задумался, вызвал по радио капитана Гребенюка и, когда тот появился в эфире, спросил, кто у них на посту технического наблюдения.
- Сержант Таиров.
- Предупреди: снегопад создает помехи. Если нарушитель действительно идет в нашем направлении, он уже может быть в секторе локатора. Что у вас в районе обрыва?
- Вдоль берега направил дозоры с собаками,
- Имей в виду, что собаки едва ли смогут работать: очень сильный ветер, следы заметает. Докладывай мне каждые пятнадцать минут.
- Слушаюсь, товарищ подполковник.
Аверьянов не исключая возможности появления нарушителя в любой точке блокированного района, но офицеры, контролирующие все возможные направления, по-прежнему ничего не могли доложить.
Вездеход тронулся с места. Снег все валил и валил. Включенные фары, казалось, упирались короткими желтоватыми столбами света в трепещущую на ветру белую стену. И непонятно было, как только водитель находил дорогу в этой сплошной снежной завесе.
Солдат-радист передал подполковнику микротелефонную трубку.
- Товарищ подполковник, докладывает капитан Гребенюк. У дальнего мыса Таиров засек цель на льду. Движется со скоростью по крайней мере а пятнадцать-шестнадцать узлов. Направление движения почти совпадает с направлением ветра. Лейтенант Друзь доложил, что с нарядом лыжников перекрыл район появления цели со стороны моря.
- Наконец-то! - воскликнул подполковник.
И хотя нарушитель появился совсем в другом секторе, чем его ожидали, но шел он все равно к островку, к тому месту, где его не мог взять локатор и где только и можно было подняться на крутой высокий берег.
- Пятнадцать-шестнадцать узлов - это около тридцати километров в час, без двигателя,-сказал Аверьянов.- Какая сила его так прет? Свяжите меня с командиром аэросаней…
Приказав лыжному наряду идти развернутой цепью за лейтенантом, Аверьянов предупредил о том, что нарушитель, заметив преследование, может повернуть обратно.