- Безусловно…
- Вот и отлично,- сказал Кайманов.- А теперь давайте порассуждаем… Если до выхода ваших солдат на лед лиса понарисовала вам на планшете такой график в районе островка, значит, никто ей не мешал, людей там не было, и нарушителя на льду мы сейчас при всем желании не найдем.
Подполковник пожал плечами, тем не менее с интересом слушал, что Кайманов скажет дальше.
- Но что-то ее привлекало? - продолжал майор.- Почему она совершала свои маршруты в открытое море и обратно?.. На островке могут быть мыши, зайцы... А за островком? Что делать лисе в торосах? Нарушителя там быть не может: к человеку она не подойдет.
- Что ты предлагаешь? - спросил подполковник.
- Прежде всего,- сказал Кайманов,- думаю, что надо демонстративно снять оцепление и с песнями отправить солдат на берег. Оставь здесь в резерве не больше взвода, причем скрытно. За этим участком наверняка ведется наблюдение, поскольку враги наши должны так же тщательно готовить переход второго диверсанта, как готовили переход первого. Надо им показать, что «учения» закончены и солдаты возвращаются на заставы. Мы трое с двумя очень тепло одетыми радистами, в полушубках и валенках, и так же тепло одетым нарядом -все в маскхалатах - как можно более скрытно выйдем на лед и посмотрим, что там за лисьи следы. Такое мое предложение, товарищ подполковник,- закончил Кайманов, - слово за вами.
- Так и сделаем,- сказал Аверьянов.- И не откладывая…
Кайманову не так часто приходилось ходить на лыжах, но он довольно уверенно заскользил вслед за Аверьяновым по укатанным ветром снежным застругам.
От ночной мглы, от ощущения бескрайних просторов моря, скованного льдом, под которым до самого дна затаилась темная холодная вода, от молчаливого движения людей, похожих на белые привидения, становилось жутковато. Кайманов - человек далеко не робкий - чувствовал себя неуютно на этих открытых всем ветрам ледяных просторах (то ли дело в родных горах!), но ничем не выдавал своих ощущений, внимательно прислушиваясь к звукам ночи, осматриваясь вокруг.
Темневший в километре от берега занесенный снегом островок с серебристой остроконечной елью оказался совсем близко. Возле островка встретил их высокий и худой, с обветренным лицом, тоже в белом маскхалате и на белых лыжах, капитан Гребенюк.
- Товарищ подполковник,- доложил капитан,- личный состав по вашему приказанию отправлен на заставу, резервный взвод оставлен в расположении поста технического наблюдения…
- Петр Карпович,- вполголоса сказал Аверьянов.- Познакомься. Наш гость из Средней Азии. Ветеран пограничной службы майор Кайманов.
Капитан официально представился майору. Кайманов ответил рукопожатием, поздоровался со стоявшим тут же солдатом, у ног которого сидела сторожевая собака. Неподалеку он заметил запорошенную снегом убитую лису.
- Я оставил Веденеева с Рексом, на случай, если они понадобятся,- сказал Гребенюк.
- Твое мнение, Яков Григорьевич? - взглянув на Кайманова, спросил подполковник.
- Думаю, что, кроме лисьих, никаких других следов мы не увидим. А в лисьих и сами разберемся.
- Все-таки, товарищ майор, с собакой вернее,- заметил капитан.
- Правильно,- согласился Кайманов,-но без маскхалата она будет нас демаскировать, а мучать ее маскхалатом нет нужды^ не тот случай…
- Ну что ж, тогда вы свободны,-сказал солдату капитан.
- Объясните, товарищи начальники,-спросил Кайманов,- почему именно здесь вы ждете нарушителя? Граница-то большая.
- Место такое,- ответил Аверьянов.- Никто ведь и не подумает, что здесь можно прорваться: обрыв семьдесят метров высотой, но… удобный спуск к морю. А кто это знает, обязательно сюда пойдет; хоть с обрыва локатор в два раза дальше достает, зато вдоль самого берега цель взять не может: радиолуч срезается высотой обрыва - мертвая зона. Это отлично знаем мы, знают и наши противники. «Мертвая зона» и притягивает нарушителей. Так и норовят под самым носом у локатора проскочить. Пока что, ..как говорится, бог миловал…
Хоть ответ не очень удовлетворил Кайманова, но он подумал: «Свои участки им лучше знать». Вслух сказал:
- Наверняка имеете в виду и другие направления?
- Конечно, - подтвердил подполковник,- но самое вероятное здесь, на участке заставы капитана Гребенюка… Давай, Петр Карпович, рассказывай, что тут у вас, тебе слово.
Капитан Гребенюк вздохнул и наклонился к переметаемому поземкой снежному покрову.
- Вот, товарищ подполковник, - сказал капитан, - это - заячьи следы, а это - лисьи. И так по всему заливу. Никаких других следов здесь нет…
Гребенюк замолчал, а Кайманов подумал, что много раз во время пограничного поиска, как раз в те минуты, когда уж готовы были дать отбой и сесть по машинам, нарушитель и проскакивал, и снова начинался поиск, только в гораздо худших условиях…
Некоторое время все трое обследовали снеговой покров, затем Аверьянов спросил:
- Что скажешь, Яков Григорьевич?
- Пока ничего. Но уж больно приметное здесь место: остров - ориентир, елка - ориентир, под высоким берегом - «мертвая зона» - локатор не берет. Даже тот, кто первый раз сюда выйдет, отлично найдет по описаниям эти ориентиры и в темноте ночью… А давайте-ка вокруг острова на лыжах обойдем, - предложил Кайманов. - Кататься мне не часто приходится: у нас снег не каждый год, да и то все больше в горах…
Отталкиваясь палками, Кайманов медленно заскользил по льду, обходя островок по дуге со стороны моря. Аверьянов, Гребенюк и солдаты последовали за ним. Кайманова занимала мысль: если предположить, что остров действительно ориентир, то какие ориентиры могут быть на берегу, в отыскании которых невозможно было бы ошибиться и в темноте?
Все время посматривая на силуэт ели, возвышавшейся над островом, Кайманов скользил взглядом по линии протянувшегося с юго-востока на северо-запад берега, выискивая такой же безошибочно-приметный предмет на поднимавшемся в километре от острова семидесятиметровом обрыве.
«А вот и ориентир!» - мысленно воскликнул он. Заметить его было нетрудно. Господствующее положение над всей округой занимала труба какого-то завода в поселке. Снизу виднелась только ее верхняя часть, но и этого было вполне достаточно. Труба торчала как палец. Даже ночью, когда вся эта картина вырисовывалась неясными силуэтами, заводская труба, сливаясь с линией берега, все равно оставалась самой высокой точкой - прекрасным ориентиром, заметным на фоне неба и в ночную темень.
Продолжая обходить на лыжах остров, Кайманов остановился в том месте, где верхушка трубы попадала в створ с верхушкой ели на острове. Остановившись, внимательно осмотрелся.
На снежном покрове - все те же лисьи следы, но заячьих, что он видел у островка, как не бывало.
- Так что же может делать лиса в открытом море, Дмитрий Дмитриевич? - спросил он.
- Понял тебя,- ответил Аверьянов.- Хочешь сказать, а не проверить ли нам в створе с заводской трубой и елью вон те дальние торосы? Так, что ли?..
- Именно. И давайте двинемся туда рассредоточившись, хотя едва ли там кто-то есть.
Все трое в сопровождении солдат двинулись к дальним торосам. Погода заметно портилась. Встречный северный ветер дул порывами, гнал по темному небу низкие лохматые тучи. Сильней завихрилась поземка. Но на открытом месте было еще достаточно светло. Вот уж и островок стал исчезать за мельтешащими снежинками, зато отчетливо проступили сквозь метель ледяные торосы, оказавшиеся на одной линии с елью на островке и верхушкой заводской трубы на берегу.