Около 18 часов общий ужин, каждому достается здоровая порция жареной картошки и впридачу яичница из 6 яиц. Вестфельд готовится заступить на пост, я его сменяю.
И вновь в небе черт знает что — опять налетела русская авиация. И сбрасывают они, знаете, не игрушечные бомбы, а настоящие. Вокруг в небо вздымаются грибовидные фонтаны разрывов. Весь вечер грохот, земля трясется. В конце концов бомбежка стихает, и я рад, что могу улечься спать в свой окопчик.
28 августа 1942 г
С 1.30 до 2.30 стою на посту. В 3.30 поднимают нашу разведгруппу. Вчера вечером у нас еще оставалось в запасе 8 двадцатилитровых канистр бензина. Кроме того, нам приказано стереть с машин все опознавательные знаки. Расчехляю нашу бронемашину, и мы вскоре отъезжаем.
Поесть и выпить кофе уже не успеваем. Проехав несколько километров до штаба батальона, докладываем о прибытии, после чего и начинается наш разведрейд. Делаем основательный крюк по песчаной, словно пустыня, местности, потом направляемся в сторону Мекенской к каналу имени Сталина. С фланга летят русские бомбардировщики, но наш «Ме-109» сбивает одного из них.
Мы медленно подъезжаем к селу, местные жители в страхе разбегаются. Машина унтер-офицера Ваака резко сворачивает, мы за ней. Тут раздается громкий хлопок, и я соображаю, что лопнула покрышка.
Мы тут же убираемся из этого села и сообщаем обо всем по радио, после чего едем обратно к расположенной примерно в 3 километрах полуразрушенной хате. На машине Ваака тоже лопнула покрышка — видимо, на том же месте, что и у меня.
Быстро меняем покрышки, я после этого подкачиваю давление в колесе.
Затем снова проезжаем вперед. Канал минуем по мосту, переезжаем и железнодорожную линию, а потом добираемся до большой станицы Мекенской.
Я здорово нервничаю, весьма странное чувство.
Противника в станице нет. Если верить местным жителям, русские войска убрались минувшим вечером в расположенное в 2 километрах соседнее село.
Противника, стало быть, нет и в помине, но зато полно красивых девушек.
Остановившись на перекрестке, получаем от кого-то из местных молоко.
Устанавливаем по рации связь с разведгруппой унтер-офицера Шатца — они остановились у канала. Ваак отправляется к нему, и вскоре оба возвращаются вместе. Вокруг наших бронемашин понемногу собирается толпа людей.
Выехав из станицы, вместе с группой Шатца проезжаем кусок вдоль канала. Положение наше выгодное — растущие вдоль канала деревья скрывают нас от противника.
А противник явно у Терека, протекающего вдоль канала. Примерно в 15 километрах отсюда начинаются предгорья Кавказа.
Вдоль нашего пути следования за каналом проходят автомобильная и железная дороги. На отдельных участках вдоль канала присутствия врага не обнаружено — так и докладываем по рации. И вот, проехав таким образом километров 100, прибываем в другую крупную станицу— Николаевскую, расположенную чуть в стороне от железнодорожной станции. Подъезжаем к станции.
Ваак с Вестфельдом, оба наших водителя с пистолетами в руках сразу же врываются в станционное здание и вскоре выводят оттуда русского солдата, которого тут же обезоруживают.
Машина Ваака стоит прямо перед станционным зданием, я же слежу за входом в него.
Симпатичные девчонки с нескрываемым интересом наблюдают за происходящим.
Метрах в 50 слева верхом проезжает русский в синей форме. Я предпочитаю огня не открывать — демаскировать себя явно незачем.
Вдруг раздается выстрел, будто нас обстреляли из противотанкового ружья. Тут являются Ваак с Вестфельдом, оказывается, это они бросили гранату в телефонный узел.
Русский на коне переходит на галоп, я пару раз стреляю ему вслед, он, слетев с коня, тут же поднимается и пытается бежать. Но, по-видимому, испугавшись, что его уложат на месте, предпочитает сдаться.
Надо сказать, что я даже рад, что не застрелил его. Доставляем его к нашей машине и вместе с ним въезжаем в станицу — строго говоря, верх безрассудства.
Местные, видимо, приняли нас за своих — неудивительно, ведь на наших машинах никаких опознавательных знаков, к тому же на башне восседает плененный нами русский. Не исключено, что они приняли нас вообще за англичан, потому что радостно приветствуют нас. Как я уже говорил, неприятеля здесь нет и в помине, зато множество чертовски красивых девчонок.
Нервы у нас на пределе, но, невзирая на это, мы вдоль и поперек объезжаем станицу, поднимая неимоверную пыль. Ох, только бы это все сошло бы нам с рук!