Здесь погода хорошая, солнечно. Даже без шинелей ходим, даром, что на дворе ноябрь.
Еду получаем из штабной кухни. После обеда сел почитать присланную почту. В 14.30 здесь уже темнеет.
Вечером до 21 часа при свете рождественской свечи пишу 15 писем и открыток.
Начиная с 15 часов являются русские бомбардировщики — боже, как действует на нервы этот гул. Весь день палила русская артиллерия.
Неподалеку начинают рваться бомбы, сначала свист, потом грохот разрыва. Весь дом трясется, с потолка отвалился здоровенный кусок штукатурки.
Но я как ни в чем не бывало строчу себе и строчу. Большинство наших выскочили во двор.
В 21 час ложусь спать. Предварительно я сбегал к Штёкеру и забрал у него все сданные ему перед отъездом в отпуск одеяла и вещи.
Похоже, «иваны» угомонились, во всяком случае их не слыхать.
Значит, я снова на фронте. Что ж, поглядим, что за сюрпризы готовят мне ближайшие денечки.
18 ноября 1942 г
Если каждый день будет продолжаться в том же духе, что и вчера, глядишь, и без потолка останемся.
Подъем и построение — так же, как и вчера.
Меня назначили стрелком-танкистом в тяжелой 8-колесной бронемашине унтер-офицера Шатца.
В первой половине дня нам роют землянки 10 русских военнопленных.
Вынужден прокипятить замасленные во время поездки из Ростова-на-Дону в Армавир вещи.
В небе грозно гудят 4 наших истребителя «Ме-109». Иногда пролетают и русские бомбардировщики.
Пришиваю метки с фамилией на белье и заштопываю на нем дырки. Около полудня великое переселение — устраиваемся по разведгруппам. На мое счастье, разведгруппа Шатца перебирается в соседнюю комнату, кстати, довольно уютную.
На обед фасолевый суп и сладкий чай. Кроме того, 0,5 л водки.
Устраиваемся в новой комнате, я тут же занимаю для себя ящик в комоде. В этой комнате даже стоит шкаф.
Во второй половине дня перетаскиваем дрова из старой квартиры унтер-офицера Шатца.
Вечером аккуратно пишу 10 писем и 9 открыток.
«Иваны» сегодня не появлялись — дождь.
За стеной те из наших, кто отслужил уже 4 года, решили устроить маленькое торжество.
19 ноября 1942 г
Сегодня с утра уборка жилого помещения. После обеда отправляюсь к унтер-офицеру Штихерту, я заступаю в гарнизонный караул — в 14 часов сменяем старый.
С 16 до 18 стою на посту, после этого ужинаю и снова в караул. Сегодня ночь выдалась довольно светлая.
С 20 и до 22 часов, а также с 4 до 6 стою на посту. В шинели холод вполне переносим. Светает около 5 утра.
Вот теперь-то и начинается то, ради чего нас здесь выставили, — не позволять гражданским лицам покидать населенный пункт или входить в него без специального на то разрешения.
20 ноября 1942 г
В 6 утра меня сменяют, иду в роту, это примерно с полкилометра, принести для караула кофе.
Возвращаюсь на грузовике.
Наскоро позавтракав, мы вместе с Ланге (он из Ошерслебена, нашего окружного городка), пока есть чуток свободного времени, решаем сходить поглазеть на подбитые русские бронепоезда.
Оба бронепоезда стоят примерно в 150 метрах друг от друга. Я нащелкал с десяток снимков.
Бронепоезда вывели из строя, обстреляв их из танковых, зенитных и противотанковых орудий. Снаряд 8,8-см орудия насквозь прошил один из бронированных вагонов. В каждом из бронепоездов мы насчитали около 20 пробоин. Зрелище не из приятных.
Наши саперы столкнули подбитые вагоны с рельс, чтобы не мешали движению.
Каждый бронепоезд состоит из 4 орудийных площадок, оснащенных 7,62-см пушками. Вагоны имеют тройное бронирование толщиной примерно 13 мм, промежуток между которыми составляет 8 см, потом слой дерева толщиной 5 см, и затем еще 13 мм брони.
С 10 до 12 я снова на посту, патрулирую участок длиной примерно в 1,5 километра. Здесь движение довольно оживленное. Задерживаю нескольких местных и еще две повозки, направляю их в караульное помещение. Тут открывает огонь русская артиллерия — вблизи рвутся 5 тяжелых снарядов.
Женщины и дети в панике — снаряды упали там, куда им велено идти, поэтому я отправляю их назад в село.
В 14 часов приходит следующая смена, а мы возвращаемся в роту.
Наши товарищи, окруженные в районе Гизиля под Орджоникидзе, с помощью дивизии СС «Викинг» сумели выйти из кольца противника и сегодня получают двойной рацион — полплитки шоколада и пол-литра шнапса.
21 ноября 1942 г
Перед тем как лечь спать вчера вечером, приклеивал к белью нашлепки с фамилией.