В 16 часов отправляемся за довольствием. Наша печурка, изготовленная из железной бочки, сначала дымит немилосердно, но потом все-таки функционирует нормально.
Нам дали еще четыре доски на укладку полов землянки.
Разогреваем еду и ужинаем, потом готовим себе постели. Впервые за все последние дни мы сумели оборудовать для себя теплое помещение. Ночь проходит спокойно.
16 декабря 1942 г
Сегодня утро тоже туманное.
Сооружаем новую печь в землянке — настоящую печь, разборную из массивных литых металлических плиток. Греет лучше некуда. День проходит спокойно и без особых событий.
С наступлением темноты направляемся на ротный КП за довольствием.
А вот с почтой что-то начались задержки, прибывает лишь изредка.
И сегодняшняя ночь проходит без происшествий, лишь иногда выстрелы. Нам все это очень не нравится.
Что все-таки затевают русские? Не могу отделаться от неприятного чувства, что противник вот-вот начнет наступление.
17 декабря 1942 г
День проходит спокойно. Двое наших сегодня с утра пилят дрова, через час пилу нужно вернуть.
Я прорываю проход к ручью.
Сегодня, наконец, выкроили время для чистки оружия, а то на него страшно смотреть.
Русские и сегодня не показываются.
Почту не привозят и сегодня вечером. Это уже просто невыносимо. И жиденький капустный супчик тоже не способствует подъему настроения.
К вечеру холодает, приходится надевать плащ поверх шинели.
18 декабря 1942 г
И сегодня тоже ничего особенного. Спокойно, а у нас в землянке уютно и тепло.
Сразу после того как меня сменили, вместе с еще троими ребятами собираем пожитки и топаем на КП роты. Оттуда тоже пешком в расположение батальона, по прибытии докладываем унтер-офицеру Вреде.
Затем на телеге отправляемся за 10 километров в роту, которая теперь расквартирована в Николаевской.
По пути лошадь попадает в ручей и едва не тонет. С великим трудом нам удалось ее вытащить. К 19 часам добираемся до роты, на ночлег идем к унтер-офицеру Герберу.
Скудный и непродолжительный ужин, и тут же спать.
19 декабря 1942 г
До 7 часов спим, ночь проходит спокойно. С утра унтер-офицер Гербер занят сооружением печки. Грязища в этой Николаевке непролазная. Только в 10 часов умудряюсь помыться, в первую очередь вымыть голову.
Остальное время проходит в чтении и написании писем. Хозяйка стирает нам белье. Во второй половине дня печка готова, и мы, наконец, можем протопить дом. Сегодня суп вкусный и горячий.
Вечером по-настоящему моюсь в горячей воде. Словно заново родился.
20 декабря 1942 г
Что это за затишье? Неужели русские задумали испакостить нам Рождество? Наверняка у них что-то на уме. Меня не покидает недоброе предчувствие.
Поднимаюсь в 7 часов. С некоторых пор я все свободное время стараюсь посвятить сну.
После скромного завтрака пишу несколько писем домой. После этого доснимаю оставшиеся кадры и упаковываю две отснятые пленки.
Хартунг, который завтра отправляется в отпуск, заберет мои пленки с собой.
В 12 часов с вещами отправляемся в канцелярию. Все на той же телеге, прихватив кофе и еду, едем в батальон. Вдоль дороги тянутся нескончаемые поля конопли.
Много местных жителей копают картошку.
Встречаем несколько телег, везущих картошку в Николаевскую.
Около 14 часов прибываем в батальон и докладываем унтер-офицеру Вреде.
В землянке Вреде расположились Штихерт с Керстеном.
Перебираюсь к унтер-офицеру Шассе в землянку, которую раньше занимал Клюзенер, и у самой крыши обустраиваю себе ложе. Во второй половине дня укладываю вещи и читаю. Туман, на фронте тихо. С 19 по 21 час стою в охранении у железнодорожной линии.
Наша самодельная сложенная из кирпича печь дарует желанное тепло. Иногда даже жарко становится.
Настроение, в целом, неплохое — все-таки нам везет: Рождество отметим в теплой земляночке, а не где-нибудь на морозе на передовой.
21 декабря 1942 г
Этой ночью я хорошо выспался. С утра поджариваю хлеб. С 7 до 9 утра — охранение у железнодорожной линии. Весь день никаких изменений, затишье продолжается. Батальон тоже решил оставить нас в покое. Посиживаем себе в землянке и читаем.
С тех пор как вернулся из отпуска, не могу читать эти дешевые романчики. Лучше уж газету полистать.