Над горой взвились три фигуры, две из которых напоминали мне американские F-35, а одна была чем-то вроде CH-53 Sea Stallion, если только меня не по… не подводит, это он и есть. А в радиоэфире прозвучало следующее.
— Следуйте за нами, до выяснения личности. В случае отказа — мы вас уничтожим.
— Хои-хои. Полетели, ребята.
— Цири, мне бы твою жизнерадостность.
И, собственно, потом они нас взяли под охрану. 35-е были по бокам и чуть сзади, «Салтун» был позади нас. Вооружения нас лишили, филигранно сломав стойки из пулемётов вертушки, что мы были вынуждены проигнорировать.
— Альфа-3, это Берта-8, как слышишь?
— Альфа-3 слышит прекрасно, Берта, что случилось?
— А помнишь что я говорил насчёт того, если нас возьмут в плен?
— Ты ничего не говорил, Берта-8.
— Хах, а ведь точно… задание засчитается выполненным, но альтернативным способом, ибо, если мне дадут поговорить с моей Химари…
В наш разговор тем временем вмешались две F-35, как я понял.
— Вы знаете нашу…
— Тихо! Не вздумай…
— Да, я знаю Химари лично. Жаль, что мы перестали общаться, но, думаю она примет меня с распростёртыми объятьями.
— Воу… ничего себе…
— Я не так прост, как тебе кажется, Сенител-4.
— Откуда ты знаешь мой позывной!?
— У тебя на хвосте написано, дурёха.
Хех… ладно, подъёбы в подразделении — это конечно мило, но мы ведь не об этом сейчас… стоит ввести вас в курсе дела. То место, куда мы летим — Грейнгрооат — самая большая не техногенная гора. Проще говоря — самая высокая точка мира, а точнее — одна из. И, вот, как вы понимаете — её забрали мои девочки, что как минимум странно, а как максимум — прекрасно, ибо: какого чёрта они так далеко от первоначальной базы — раз, а два — с этой горы просто взлетать всякому космическому биомусору вроде нас, или каких-нибудь ещё космодредноутов. Короче говоря — если гора вся испещрена (а она испещрена, готов поспорить), то… наш улей взлетит. Придётся уговаривать Химари, но, думаю она согласится со мной… всмысле, надеюсь, что она согласится со мной. НЕ хотелось бы уничтожать своих… детей? Ну, скорее всего так… что-то как-то грустно стало сразу, как об этом подумал… не сяду я больше в эту вертушку, нахрен такие мысли.
— Комма-5, Это Мьёльнир, заходите на посадку на выделенный хелипад.
— Это Комма-5, вас понял, захожу на хелипад H-7.
— Комма-4, заходите на посадку на H-6.
— Мьёльнир, это Комма-4, вас понял, захожу на посадку на хелипад H-6.
Ну, с посадкой мы разобрались… кстати, где-то я этот голос уже слышал.
— Мьёльнир, это Комма-4… Мьёльнир, твой бортовой номер случаем не семь?
— А, ну… верно. Комма-4, до выяснения вы вообще-то являетесь нашим военнопленным, так что…
— Сузуки…
Ответа не последовало.
— Сузуки, ты спалилась.
— Какого чёрта!? Ты ведь мёртв!
— До выяснения, Мьёльнир, до выяснения…
— Агрх! Я ещё тебе это припомню!
В ответ я мог лишь злорадно хихикать, ибо теперь уж точно обо мне знали те, кто должен был, и, моя аудиенция у Химари это лишь вопрос времени… хотя что-то я не о том. Посадка прошла без эксцессов, разве что Грид чуть не сел на мой хелипад, но я его шуганул, легонько толкнув его хвост своей лыжей, так что он, немного повертевшись устроился на свою площадку, после чего разобрал свою птичку, как, впрочем, и я. Цири, дремавшая почти всё время всё ещё спала, нагло устроившись у меня на руках и едко улыбаясь всем проходящим девушкам… тут вообще есть парни? Если нет, то… что же тут в эти дни творится… ладно, шутки в сторону — коридоры уже кончаются, и мы входим в… залу. Громадную, помпезную, белоснежную залу, отделанную мрамором или чем-то столь же грациозным… вот сомневался я в Хикари, а не стоило — вкус у неё неплох, если только не вся отделка собрана таким образом — это было бы как-то уныло. Кстати, я только заметил, что настолько привык к хвостам, что как-то сам собой маневрирую среди всего вокруг таким образом, чтобы ничего не попадало ни по мне ни по хвостам… а ещё до меня только начало доходить, почему на меня все так пялились.
— Какие люди! Ты же умер, так что же стряслось такого, что ты воскрес?
— Химари… я бессмертен, дорогуша, мне подобные помехи не грозят, разве что временно…
В зале началось шевеление, едва заметное на фоне диалога. Шевеление было отнюдь не приятным, и, как бы мне не влетело чего потяжелее дрына в затылок.
— Ну, знаешь ли, я тебе не верю. Мой создатель был исключительно… бесхвостый, не то что ты, так что у меня есть… девять поводов сомневаться в тебе. Даже десять, если считать с ушками.
*А если так?
Химари рассмеялась, и с дорой улыбкой пошла ко мне на встречу. Забыл упомянуть, что Цири я таки отпустил, ибо нефиг. Я конечно всё понимаю, но это уж наглость — безнаказанно использовать меня в качестве ездового животного. И, да, Химари я таки обнял… подозрительно мягко…