- Привет.
-Колю вчера к вам не привозили?
- Сейчас по журналу посмотрю… Не было.
- Спасибо.
- А должны были?
- Разбираюсь… Спасибо еще раз.
- Звони.
Убрать телефон не успел - вызывал неизвестный абонент. Подумав немного, ответил:
- Да.
- Виктор Сергеевич?
- Да.
-Это Иван Алексеевич. Ваш завмед .
- Не мой. Я – внешний совместитель.
- У нас проблема. Нет дежуранта. Заменить некому. Выручите?
- Только вчера отдежурил. И сейчас – не в форме
- У нас поправитесь. Я на Вас рассчитывал!
- Ну… если только за двойную оплату.
- Хорошо. Напишите заявление о материальной помощи.
- Тогда еду.
- Спасибо большое.
- Пожалуйста.
Если где сейчас и прятаться – то в психиатрической больнице.
В приемном лег на кушетку, закрыл глаза и тут же уснул. Вздрогнул, проснувшись, от звонка.
- Да.
-Это третье. У нас – побег.
- Иду.
Накинув халат и растирая лицо руками, не спеша открыл дверь.
В отделении дежурная медсестра и санитар растерянно стояли возле открытого окна. Свернутая жгутом простыня была привязана к батарее отопления и перекинута через подоконник. Тускло горело дежурное освещение. Больные спали. Или делали вид, что спали. Выглянул в окно – второй этаж. Конец простыни свисал перед окнами первого.
- Можно снять,- кивнув на простыню, сказал он санитару.
Тот начал развязывать узел.
- Пойдемте,- повернулся он к медсестре.
Они прошли на пост. История болезни была на столе. Первый лист по диагонали перечеркивала красная линия – принудительное лечение.
Он снова повернулся к медсестре.
- Рассказывайте.
- Что рассказывать… Вы все видели.
- А Вы?
- Ну… Меня Николай Алексеевич позвал…
- Санитар?
- Да.
Он пролистал историю. На последней странице было комиссионное заключение об отмене принудительного лечения. Показав запись, спросил:
- Он был в курсе?
- Да.
- И что случилось?
- Вчера дежурила Нина… Викторовна.
- Так.
- На обходе… он курил в туалете, в палате его не было.
- И?
- Она сама зашла в туалет.
- И что?
- Кричала…
-Что?
- Я не слышала.
-Ничего?
-Ну… что «принудку» не снимут, а продлят еще на год.
- А дальше?
- Вчера к нему на свидание приезжала любовница.
- Любовница?
- Она и раньше приезжала. В этот раз ушла в слезах. Когда я шла на смену, перед проходной стояло такси. С женщиной.
- С ней?
- Не знаю.
- А что дежурство у Вас без права сна – знаете?
- Да…
-Спали?
Она промолчала.
- Пишите объяснительную. Николай Алексеевич - тоже.
- Меня уволят?
Виктор Сергеевич пожал плечами. Перезвонив в приемное, передал сведения о беглеце для полиции. Дождавшись объяснительных, взял историю болезни и направился к выходу. Уже достав «треугольник», услышал голос медсестры - «Вас к телефону».
- Да,- отрывисто сказал он.
- Это второе. У нас побег.
- Иду,- и положил трубку.
Выругался уже на ходу.
Молодая медсестра «двойки» ждала у двери отделения, поправляя прядь русых волос под шапочку. Увидев его, суетливо открыла дверь. Он остановился, мягко положил одну руку на локоть, другую – на талию.
- Дама - вперед.
- Спасибо…
- Рассказывайте.
- Я даже не знаю… На пересменке все были на месте…
- Проверяли?
- Нюра передала смену…
- Она передала. А Вы - по головам пересчитали?
- Ну… Вы ведь знаете…
- Не знаю. Пока. Присядьте, успокойтесь. Как Вас зовут?
- Света.
- Светлана. Успокоились?
- Да.
-Вспоминайте
- Да.
- Итак, смену Вам сдала…?
- Нюра.
-Нюра… Сколько она сдала по журналу? И где журнал?
-На посту. Вот.
-Ага. Тридцать восемь человек?- пролистав «Журнал наблюдений», спросил он.
- Да… Так написано.
- Происшествий у Нюры на смене не было?
- Нет.
- В наблюдательной палате сколько?
- Пятеро.
- А туда заходили, когда смену принимали?
Она молчала. Потом покраснела и опустила голову. Не дождавшись ответа, спросил:
- Кого недосчитались? И когда?
- Да нет. Он в «наблюдательной» был, там пятеро так и есть.
- Не понял.
- Это – не он.
- Кто – не он?
- Не Лисов.
- Может – Лисофф? Через два «ф»?
- Наверное, через два. Но – не он.
- Пойдемте, глянем.
Открыв дверь палаты, возле которой уже стоял санитар, пропустил ее вперед. Захлопнув дверь, постоял, привыкая к тусклому дежурному освещению.
Света кивком указала на угловую койку. Пациент лежал спиной к окружающим, укрывшись с головой потертым одеялом. Отодвинув его, наклонился. Это точно был «не он». Похлопал по щекам. Глаза открылись.