Весь путь мы с другом беззаботно болтали и подпевали песням, льющимся из магнитолы. До Бэкхёна нам не было дела, но я чувствовала, как моё эго успокоилось и свернулось клубочком на дне души. Он был здесь. Рядом со мной. Только мой.
Ресторан оказался жутко дорогим и пафосным, в стиле Ифаня. На входе нас встретил симпатичный метрдотель, явно подрабатывающий в выходные стриптизёром. Проводил нас к уединённому столику, находившемуся за полупрозрачными ширмами с искусно вышитыми на них ласточками. В ожидании заказа я с недовольным видом слушала уж слишком слащавую, на мой взгляд, музыку и пыталась не дышать глубоко, так как кто-то неподалёку пил мерзкий кофе с ванилью.
— Что-то не так? — Ифань заметил изменения во мне и медленно захлопнул меню.
— Уна не любит запах ванили, — едва слышно произнёс Бэкхён.
Мы одновременно посмотрели на вздрогнувшего парня, но если на лице Ифаня было написано удивление, то на моём что-то непонятное, вроде смеси умиления и страха. Бэк слишком хорошо меня знал. Это было приятно, но и пугало одновременно.
Из ресторана мы вышли, когда снаружи окончательно стемнело. Улица тонула в мягком свете фонарей, а воздух был наполнен чарующим ароматом цветов. Редкие прохожие сливались с собственными тенями и двигались почти бесшумно. Казалось, всё, что окружает меня — всего лишь декорации к очередной постановке под названием «Моя жизнь».
— Ты куда? — заметив, что Бэк направился к стоянке такси, я всполошилась и мигом выкинула из головы тягучие мысли, вызванные изрядным количеством выпитого вина.
— Домой, — глухо произнёс парень, который и в ресторане продолжал молчать, лишь изредка ковырялся в тарелке.
— Ко мне? — с надеждой спросила я.
Немного подумав, Бэк кивнул и продолжил путь. Я хотела было броситься следом, как мне на плечи легли горячие ладони Ифаня.
— Я, кажется, отгадал твой секрет, Уна, — довольно фыркнул он, едва касаясь сухими губами моего уха.
— Какой? — замерла я.
— Ты не подпускаешь его ближе, потому что боишься однажды ему надоесть. Очень зря, тебе ведь в любом случае будет больно его терять.
— Чем ближе, тем больнее, — я коротко мазнула губами по щеке Ифаня и побежала к такси, внутри которого уже ждал меня Бэкхён.
Теперь мы ехали сзади вместе, и до мужчины за рулём мне не было никакого дела. Был только Бэк — нежный, трепетный и чувственный. Его ладони, забравшиеся под блузку; горячие губы, целующие мои собственные, игриво касающиеся скул и линии шеи; тонкие пальцы, знающие каждую точку, легко управляющиеся с моим телом, как с давно изученным механизмом.
В квартиру мы ввалились уже изрядно распалённые. К счастью, прислуга уже разошлась по домам, и мы не боялись быть застигнутыми врасплох. В полной темноте, запинаясь о ковёр и наталкиваясь на углы, ввалились в гостиную.
— Не хочу на диване. Пойдём наверх! — закапризничала я, прекрасно помня, как в последний раз мы навернулись с этого кожаного монстра и Бэк рассёк себе бровь о столик.
Как же я тогда перепугалась, чуть скорую не вызвала. Благо всё обошлось, а после обработанной и заклеенной пластырем раны, мы устроили второй раунд.
Пифагор радостно мявкнул, когда увидел на пороге спальни Бэкхёна, но тот не разделил его восторга и, схватив за шкирку, выкинул в коридор.
— Как обращаешься с моим котом! — возмутилась я, но тут же взвизгнула и мягко приземлилась на матрас.
— Сейчас я буду обращаться с тобой! И как! — хрипло засмеялся парень, стягивая с меня одежду.
В низу живота всё скрутило в предвкушении, и я послушно приподняла бёдра, позволяя стянуть с себя брюки вместе с нижним бельём. Не вытерпев, вцепилась дрожащими пальцами в ткань чужого пиджака и попробовала снять.
— Я сам, — поднявшись, тепло улыбнулся Бэкхён.
Абсолютно голая, я облокотилась на подушку и затаённо следила за тем, как парень медленно расстёгивает пуговицы на рубашке, звенит ремнём и неспешно расправляется с брюками. Любимое тело. Худое, но сильное. Которое хотелось ласкать и целовать, доставлять удовольствие.
Я едва не вскрикнула от блаженства, когда Бэкхён вновь лёг на меня и мы соприкоснулись обнажённой кожей. Кажется, будто летели искры, а в венах текла не кровь, а кипящая лава. Я слизнула капельку пота, выступившую на виске Бэка, а рукой потянулась к члену, осторожно поглаживая его и сжимая у основания.
А он целовал меня — каждый участок кожи. Будто нарочно медлил, оттягивая сладостный момент проникновения. А я лежала под ним, раздвинув худые коленки, и едва сдерживала слёзы, потому что было слишком хорошо. На языке вертелись ненужные слова и признания, я кусала губы в кровь и лишь выстанывала короткие, так и не высказанные клятвы и обещания.
Оставив засос на моей шее, Бэкхён довольно улыбнулся и коснулся его кончиками пальцев. Он тоже был неразговорчив в постели, за него говорили глаза — тёплые, обжигающие пониманием и святой нежностью. И я позволяла ему покусывать соски, сжимать в ладонях небольшую грудь, мять ягодицы и проникать внутрь меня изящными пальцами, распаляя ещё больше.
Перегнувшись через меня, Бэкхён потянулся к брошенным на полу штанам, а я с наслаждением царапала острую лопатку, грозившую разорвать изнутри бледную кожу. Наконец в его ладони мелькнул блестящий квадратик, который я тут же вырвала и со знанием дела надорвала край. Сев перед парнем на колени, нагнулась и поцеловала влажную головку, а затем натянула презерватив, ещё раз крепко сомкнув пальцы поверх резины. Уперлась в грудь Бэка, заставив его лечь на спину, и, нависнув над ним, стала медленно насаживаться. Он всё понял без слов и положил ладони мне на поясницу, помогая сесть поудобнее и задать нужный ритм.
Уже через минуту комната наполнилась горячими стонами и пошлыми шлепками разгорячённых, влажных от пота тел. Я изредка вскрикивала, Бэк сдавленно шипел сквозь зубы и толкался с каждым разом всё глубже. Когда он скинул меня с себя и, навалившись сверху, грубо вошёл, я простонала так громко, что испугалась за свои связки, а Бэкхён продолжал вколачиваться в меня и сжимать пальцами ягодицы. На утро по телу наверняка расцветут фиолетовые синяки, только сейчас на это наплевать. Наплевать на всё, когда знаешь, что через пять секунд тебя захлестнёт волна — огненная, безумная, наркотическая, наполняющая всё тело чудесной лёгкостью и эйфорией.
Когда эмоции от оргазма стали понемногу стихать, я сбросила с себя обмякшее тело Бэкхёна и мрачно уставилась в потолок. Сейчас начнётся. Сначала тягостные мысли, в которых я упрекаю себя за слабость. Ведь не раз говорила, что нельзя уступать чувствам и верить этому мальчишке. Он молодой и амбициозный. Играет со мной. Пользуется положением, что я ему дала. А как только надоест, сразу бросит.
Затем наступает фаза, когда кончики пальцев покалывает, а в груди разрастается раздражение. Меня бесит, что Бэк, такой красивый и распалённый, лежит и дышит рядом со мной. Я боюсь, что он пойдёт принимать душ. Уснёт рядом со мной. Утром скажет повару, что готовить на завтрак. Уволит Шина и будет возить меня по утрам. Притащит к себе мои вещи. Потеснит на полочке в ванной мою косметику. Будет ласкать и кормить Пифагора. Сделает перестановку в квартире. Будет решать, куда мы поедем в отпуск. Какую одежду мне нельзя надевать. Сколько вина выпивать.
Это моя жизнь. Мой дом. Мой кот. И я не могла позволить Бэкхёну оттеснить меня от управления всем этим. Я должна быть главной, а он… всего лишь способ снять напряжение и получить удовольствие. И я достаточно плачу ему по счетам, чтобы он не чувствовал себя обворованным.
— Я пойду, — Бэк пошуршал простынями и поднялся.
Повернув голову, я смотрела на его спину, мерцающую в лунном свете. Он нагнулся, чтобы поднять одежду, и одевался неторопливо, даже не глядя на меня. Бэк слишком хорошо меня знал и уже давно не доводил до последней стадии — когда я начинала истерить и собственноручно выталкивать его из квартиры. Душ он принимал дома. И завтрак готовил сам, из того, что находил в своём холодильнике. И ничего за меня не решал, не советовал, не ставил условий. Даже не целовал на прощание, потому что знал — нельзя.