– А еще она…
– Хорош! Разве я дал понять, что мне интересно?
– Я просто подумала, что стоит познакомиться с друзьями Захара поближе. Раз уж я теперь его девушка, то часто буду появляться в вашей компании. Кстати, вчера я тебя не видела.
Часто появляться? Ну пусть помечтает. Самооценка у девчонки высокая, падать будет больно, и это лучшее наказание для злобных змей.
– Занят был.
– Ты работаешь или учишься?
Она закидывает ногу на ногу, носок сапога оставляет серый след на двери. Выкручиваю колесо громкости на магнитоле до максимума и прибавляю газу. Лучше уж песни омолодившегося Филиппа Киркорова, чем пустая болтовня.
Заглядываю через арочный проем из коридора в тесную гостиную: Захар лежит на потрепанном кожаном диване перед широкоэкранным телевизором, закинув руки за голову, – не сдвинулся ни на миллиметр.
– Доставку заказывали? – спрашиваю громко.
Девчонка проносится мимо и бросается в объятия своего парня с диким визгом:
– Котик, привет! А вот и я! Спасибо, что попросил друга забрать меня из универа. Ты такой заботливый.
– Оп-па, – хмыкает Заха, прижимая ее голову к шее. – У нас тут скоро котоферма будет, да, Кот?
Очень смешно, так бы и двинул по наглой роже, но я гость в его доме, а значит, стоит помалкивать. Мы с Захаром служили вместе, встретились на краю страны и оказались почти земляками. Мир, оказывается, и правда тесен. Захару оставалось меньше полугода службы, когда я попал в часть по распределению после учебки[1], но мы быстро скентовались на почве территориального родства. Он в целом нормальный тип, но недосып, встреча с Бо и звон в ушах от его подружки делают меня слишком раздраженным, а это может обернуться ссорой или даже дракой.
– Егор у себя? – спрашиваю я, проигнорировав подколку.
– Внизу, готовится к субботе. Просил без особой нужды не беспокоить.
Значит, разговор с братом Захара откладывается до вечера.
– Тогда я спать.
– Иди, но я не могу обещать, что мы будем вести себя тихо.
– Захар! – наигранно возмущается девчонка.
– Плевать. Я сейчас бы даже стоя уснул. Развлекайтесь.
Шагаю дальше по коридору и вхожу в бывшую кладовку, по доброте хозяев расчищенную и выделенную мне. Взгляд падает на стол, захламленный деталями от смартфонов, ноутбуков и планшетов, но сил наводить порядок нет. Узкое кресло, разобранное в спальное место, так и манит упасть лицом в подушку, и уже все равно, что от него адски болит спина и я не помещаюсь на нем в полный рост.
Ложусь и закрываю глаза, но не вижу привычную темноту – вижу ее. Лисенка. Чувствую пронзающий кожу взгляд и ком в горле, преследующий от самого универа. У меня было время подумать о том, что между нами произошло, и я знаю, что Бо была права. Во многом, но не во всем.
Раздражаюсь от навязчивых мыслей и воспоминаний, что лезут в голову. И какой теперь смысл это мусолить? Больше двух лет прошло, мы выросли, а чувства остались в прошлом. Мне сейчас не до милой рыжей подружки из детства, наше расставание в самом деле было верным решением. Мы стали свободными, и каждый смог выбрать ту дорогу, которую хотел. Все правильно. Все, черт возьми, правильно. Только почему тогда моя дорога снова привела к ней?
Богдана
Воробьева после моей гневной и в то же время жалостливой тирады все-таки соглашается на бургеры. Вот она – настоящая дружба. Пожертвовать объемом бедер ради близкого человека, это дорогого стоит.
– Ты все еще бесишься, – неодобрительно подмечает Ася.
– И у меня есть на это миллиард причин.
Откусываю большой кусок мягкой булочки, залитой любимым соусом «Тысяча островов», и яростно жую, даже не задумываясь, как выгляжу в глазах многочисленных посетителей кафе быстрого питания. Ася подвигает ко мне картонный стакан с колой и дарит сострадательную улыбку. Делаю несколько глотков и упираюсь взглядом в стол:
– Я упала, Ась. Распласталась, как корова на льду. Что может быть хуже?
– Вообще-то много чего. Там могли быть продукты жизнедеятельности братьев наших меньших, и ты…
– Не продолжай. Я понимаю, о чем ты, но все равно…
– Вот именно, Бо! Все равно. Тебе не плевать, что подумает этот олух?
Было бы все так просто. Вновь откусываю кусок бургера и усердно работаю челюстями, ожидая, когда вредная, но вкусная анестезия подействует.
– Все не так, Ась. Меня не волнует Богдан, но…
– Если звучит «но», то предыдущие слова теряют свою ценность.
– Не нагнетай, – прошу я и опускаю голову, чтобы поймать губами пластиковую трубочку.
– Ты хочешь ему что-то доказать?
– Не знаю. Скорее нет, чем да.