Только глядя снизу вверх на кресло, Механик понял, что спал ногами на подушке, упершись ими в спинку кресла,… Как он так уместился? Как вообще до этого додумался? Зачем?
Он поднял голову и обнаружил, что на одном диване храпят Шмин и Лэн: они улеглись «валетом» и во сне обнимали ноги друг друга; а на соседнем диване – свернулись в клубочки девчонки. В комнате стоял непередаваемый аромат вчерашнего алкоголя.
Станавкер решил встать и открыть форточку, потому что дышать было просто нечем, но только предприняв первую попытку, проклял всё на свете – похмелье приложило тяжеленной битой по голове, и Механик невольно прижал ладони к черепу, пытаясь удержать его на месте и надеясь, что это ослабит хватку боли.
Спасти его не могло ничего.
Он всё-таки встал, еле доковылял до форточки и кое-как открыл её – в квартиру немедленно проникли холод и свежесть декабрьского утра. А точно ли утро? Механик глянул на настенные часы – стрелки показывали без пяти десять. Ну класс, правда, зачем отсыпаться, если лёг спать только часов в пять утра, да?
Зло шипя и проклиная всё на свете, он поплёлся на кухню добыть воды. Чип подсказывал, что от похмелья нужны таблетки и огуречный рассол – и Стасян понятия не имел, где это взять. У него никогда не было такого плохого состояния, как после русского алкоголя. На Центравере знали толк в пирах, но даже после беспробудного недельного пьянства там он никогда так не страдал. Как же захотелось утопиться в Ледовом океане родной планеты и не всплыть никогда…
Он проверил кухонные шкафы и нашёл аптечку, а в ней – слава всем высшим силам, в которые Станаквер упорно не хотел верить! – обезболивающее. Особо не церемонясь, он запихнул в рот сразу две таблетки и выпил литра полтора воды. Из комнаты донеслось недовольное шминовское:
– Ёпт, ваше высочество! Ты решил нас тут заморозить?!
– Аминь, за окном всё ещё не ниже -20, чего ты ругаешься? – ехидно спросил Механик, заходя в комнату с бутылкой воды и упаковкой таблеток.
– Если вы скажите ещё хоть слово, я вас уволю, – еле слышно произнёс из-под подушки Лэн.
Приложив к губам палец, Стасян ухмыльнулся и показал заму имеющееся у него добро: мол, будешь? Шмин только протянул руки и, закинув таблетку, жадно припал к бутылке. Услышав громкие глотки, кэп всё-таки показал голову из-под подушки.
– Стасян, прости, ради бога! Ради всех богов! Я люблю тебя до Луны и обратно, только поделись и со мной волшебной пилюлей, – затараторил он.
– А до Луны от Земли или от Плутона? – уточнил зачем-то Механик, хрюкнув и передав ему спасительные средства.
– Конечно, от Плутона. До Луны и обратно, – сказал Лэн и повторил ритуал с жадным питьём за Шмином.
С соседнего дивана послышалась неуверенная возня, и Станаквер ещё раз сходил на кухню, чтобы принести проснувшимся девочкам воды с таблетками. Они выглядели очень смущённо и было заметно, насколько им плохо.
– Девчонки, не стесняйтесь, все мы тут помираем после вчерашнего, – ухмыльнулся он и передал набор по спасению болящих душ.
– Как и когда мы вернулись сюда? – подал тихий голос Лэн. – Я помню лишь, как мы собирались пойти кататься на ледяных горках…
– Вот после горок и вернулись, – ответил Шмин.
– То есть мы до них дошли и даже покатались? – неуверенно уточнил кэп.
– Я тебе больше скажу, ты где-то там нашёл дверцу от холодильника, и катался на ней, крича «Малышка», прости, кажется, у меня новый космолёт»!!
– Я тебе не верю, – резко прервал его капитан.
– Ты это зря, конечно, – хохотнул Станаквер. – Думаешь, найти дверцу от холодильника среди города невозможно?
– Кажется, Мишаня снимал твои покатушки на телефон, значит, у нас есть доказательства, – продолжил зам. – Это такое палево, кэп, просто жесть!
– Ё… – протянул Лэн под общий хохот, прячась под одеяло.
– Эта дверца тебя действительно едва не отправила в космос, потому что ты на ней вылетел прямо на дорогу под колёса снегоуборочной машины.
– Нет, Шмин, перестань…
– Правда-правда, я так перепугался, что это было как в замедленной съёмке: вот ты летишь перед грузовиком, он будто замедляется, а ты орёшь громко-громко так «ааааааа!!!!», но успеваешь проскочить перед его носом. Тебя остановила только стена магазина. Грохот было слышно в соседней галактике! Если бы ты влетел так в стекло, а не в бетон, тебя бы под осколками и живым не нашли.
– Я припоминаю, что это было больно.