– Сразу видно, что дома строили для военных, и те выстроены "затылок в затылок", – прокомментировал увиденное Умник.
– Четыре по десятибалльной школе, – оценил я его шутку.
Тем временем все покинули машину и направились к подъезду, пришлось следовать в арьергарде, чтобы не вызывать лишних вопросов. Запах в подъезде оставлял желать лучшего, явно пахло не сосновым лесом или морским берегом: пахло пылью, плесенью и ещё чем-то, чего не было в моей картотеке запахов. Мотор лифта обречённо взвыл бездомной собакой и потянул кабину наверх. Квартира оказалась убогой и абсолютно не уютной. Про дизайн и компоновку мебели я даже не заикаюсь. Сплошное нагромождение отдельных предметов – ни стиля, ни концепции. Мне отвели среднюю комнату, которая до моего появления скорей всего служила залой, она была зажата между комнатой Милены и спальней её родителей. Вид из окна не впечатлял: прямо по курсу шестнадцатиэтажка – копия той, в которой я сейчас находился, слева из-за деревьев проступали склоны мусорного полигона. Устроившись поудобней на кожаном диване, я притворился уснувшим, на самом деле при помощи Умника пытался разобраться в архитектуре местной Сети. Эта задача настолько захватила нас, что я благополучно "проспал" ужин.
Наконец к часу ночи мы разобрались с алгоритмами построения и научились сносно ориентироваться в этой системе, примерно так, как недавно въехавшие хозяева в старом особняке. Впрочем, это скорее всего ненадолго, как может быть что-нибудь постоянное в доме, где двери, окна и лестницы все время меняют свои местоположения.
Выйдя из интернета, я оправился на кухню в поисках съестного. В холодильнике нашлись котлетки, хлеб, кетчуп и другие ингредиенты. Соорудив бутерброд к кофе, я собрался перекусить, когда в коридоре раздались крадущиеся шаги, а вслед за звуком на кухню вплыла моя тётя. От неё явно несло спиртным. Босиком, одетая в одну ночную сорочку, дёргаясь как в припадке хореи, [5] она производила неизгладимое впечатление. Я сначала испугался, не поехала ли у неё крыша, но затем заметил в её ушах внутриканальные "уши [6]" и успокоился, насколько это возможно в подростковом возрасте рядом с полуголой женщиной. Сорочка совсем не скрывала её фигуру, а местами даже очень выгодно очерчивала её достоинства. Я почувствовал излишнее возбуждение, угораздило меня попасть в это подростковое тело. В отличие от меня она не очень хорошо ориентировалась в полутьме, которая царила на кухне, но отчего-то зажигать свет не спешила.
Мои мысли усиленно вертелись вокруг одного вопроса, как бы ей дать знать, что на кухне она не одна и при этом не испугать, а то визгу будет… Умник помогать мне в данном вопросе отказался. Сказав, что он в человеческой, тем более женской, психологии не разбирается и разбираться отказывается, так как это вредно для его эвристического блока. Он потом такие коленца выдаёт, что сжигает логические цепи на раз. Я надеялся, что её смутит практически мгновенно закипевший чайник или она разглядит мою тушку, расположенную на стуле, зажатом между холодильником и столом. Но тётя ушла в себя и самозабвенно выделывалась под неслышную мне музыку. Поэтому я решил действовать и аккуратно протиснулся между ней и столом и спешно покинул кухню.
Оказавшись в своей комнате, я аккуратно прикрыл дверь. Давненько я так не нервничал. Сердце стучало, словно я прошёл донжон повышенной сложности или попался Ромуальдычу при нарушении режима. Под впечатлением от произошедшего я моментально смолотил все, что успел себе приготовить, и блаженно расслабился у окна, за которым была шикарная летняя ночь. Ущербный месяц весел буквой "С", заливая всё вокруг лунным серебром. С улицы тянуло свежестью, периодически доносился то громкий смех, то мат. Звякала посуда, явно не из-под сока, и громыхало нечто, что здесь называли музыкой. Многократно отразившись от стен домов, звук диким демоном взмывал ввысь, кружась под чуть заметными в лунном свете звёздами, откуда низвергался вниз на уши спящих. Наконец нервы у кого-то из живущих в окрестных домах не выдержали, у площадки затормозил патруль блюстителей порядка. После небольших переговоров полицейские, довольные жизнью и собой отправились восвояси, а дискотека под открытым небом возобновилась с прежним размахом.
Я пожал плечами и закрыл окно – типичный пример из жизни клептократического общества. Умник счёл момент подходящим и услужливо вывалил на меня все материалы по данному направлению, от экономических моделей до психотипов, наиболее распространённых в таком обществе. От чтения меня периодически отвлекал шум, который просачивался сквозь раму окна. Да, со звукоизоляцией в этом мире все обстоит очень печально, но при желании этот вопрос вполне решаемый. За окном громыхнуло, полил дождь, с улицы потянуло прохладой. Компания с визгом и матами разбежалась. Дождь барабанил по асфальту, стучался в окна – эта мелодия, так хорошо знакомая с детства, убаюкала меня, и я уснул, незаметно для себя.
5
Также известная как "виттова пляска", или "пляска святого Витта"; от греческого χορεία, вид танца) – синдром, характеризующийся беспорядочными, отрывистыми, нерегулярными движениями.