- Дима! У нас только десять минут. Становись сюда! Подвигайся... руками и ногами. Как только круг погаснет, сканирование закончено. Информации достаточно. А я пока переоденусь, - ну да, на улице в том сексуальном наряде, что она мне демонстрировала, шастать, мягко говоря, не сезон. Продрогла уже, небось.
- А ноги зачем задирать? - вращение круга довольно медленное, однако, с оттопыренными в сторону конечностями, тем более на одной ноге, без опоры стоять неудобно... Центробежной силой сносит.
- Форму ступни зафиксировать. Тебе же закрытая обувь нужна? Вот и сделаем! Искать готовую нам уже некогда! - да, что-то у них там снаружи случилось. Определенно... Меня решительно оттесняют вбок.
- Тогда давай и мне черный джинсовый костюм соорудим! Вроде твоего. Раз срочно надо... - хитрю, склоняю двигаться проторенным путем. Может быть, клюнет на провокацию... Не клюнула!
- Не мечтай! Петька просветил, что успешные мужики твоего возраста носят. Ты же меня скоро в ваш ресторан поведешь? - ни фига себе, у дамы запросы! - Я никогда не была в дорогом ресторане! Я вообще в ресторане не была. У нас тут ресторанов нет... - капризно растягивает слова, - Хочу в ресторан! В простом джинсовом костюме тебя в приличный ресторан могут и не пустить. Какого цвета галстуки предпочитаешь?
- Уй! - от таких откровенных речей я чуть не вылетел с измерительного круга. Задрыгал руками и замахал ногами. А круг внезапно погас. - Всё? Теперь и мне позы принимать? А зачем галстук?
- Затем же, зачем мне туфли на шпильках! Дресс-код! Показать, что мы не живем, а выпендриваемся. Тогда швейцар нам сам двери откроет... - снова мечтательно тянет слова, - Прикинь, нам с тобой швейцар сам двери открывает... Метрдотель нас ведет к столику... Официант принимает заказ... Это же... так круто!
- И потом у нас не хватает денег расплатиться...
- У нас хватит! Но всё должно быть по правилам. Выбирай галстук, остальное уже готово! - и точно. С экрана на нас дико пялится, по-дурацки задрав левую ногу, хватая руками воздух, вызывающе элегантный молодой буржуй. С моей физиономией... Эффективный менеджер... Без галстука... Одежонка на нем, как влитая. Дорогущий, на вид, темно-серый костюм с искрой. Запонки на лацканах рубашки. Остроносые туфли.
- Давай галстук того же тона, но синий, - где-то слышал, синее с черным и серым сочетается всегда, а остальное надо подбирать специально... - А зачем мне такие туфли?
- Туфли к костюму, - Анка барабанит по панели аж всеми пальцами обеих рук. - Для повседневной носки я уже другие подобрала. Тебе понравятся. Смотри! - раскоряченный менеджер на экране облачается в рыжие тупоносые ботинки... - К твоему летнему камуфляжу самое оно. Проверено! Но надо подождать. Хорошую, крепкую подметку для них формовать надо минут пять... Ты чего задумался? Не подходят?
О чем я задумался? О том, что вижу... перед собой... Банальное чудо, полностью отменяющее целый пласт человеческой культуры в виде "китайских пуховиков". А ещё модисток, закройщиков, портных и дорогих кутюрье... и дешевых тоже. Ткацкие фабрики, склады готовой одежды. Оптовые вещевые рынки и дорогие эксклюзивные бутики. Надо понимать, тут и шубу, и дубленку можно "напечатать". А что нельзя? Наверное, металлизированную ткань или космический скафандр. Подумаешь! В сравнении с остальным...
- А что ещё на ваших "потребляторах" делают?
- Всякую фигню! - исчерпывающий ответ. - Когда надо много вроде разного, а по сути одинакового.
- Например? - я в принципе догадался. Такой штукой пользоваться - как на принтере фотки печатать.
- Вещевой "потреблятор" для одежды - вот. Точно такой же для выпуска обоев, половых и ковровых покрытий. Просто ткани на нем тоже выпускают, если надо. Когда что-то своими руками сшить захотелось. Хлопчатобумажная ткань почти универсальная. Есть "потреблятор" для посуды, мебели, утвари. Пищевые "потребляторы" в столовых на больших заводах ставят. Или на народных гуляниях, когда сразу огромную толпу прокормить надо. Но их не любят. Одно дело, суррогат носить, а другое - такую еду в себя пихать...
- Богато живете... Аж завидно! Ты это... чего смеешься? Неправда?
- Дима! Если сравнивать с вами, мы нищие... Это от лютой бедности придумано и нехватки рабочей силы. Если бы первопопаданцы могли вырастить хотя бы лен! Но в Прибайкалье, даже вы, лен научились выращивать только в ХХ веке. И сразу же бросили - очень трудоемкая культура. Запредельно трудоемкая... Им пришлось прыгать через целые технические этапы, экономить силы, время, материалы, оборудование. Вместо нормального растительного волокна, вискозу и целлюлозу из древесины. Вместо нормального текстиля, сочинять трикотажную машину, сразу выплетающую из нитки годную к носке вещь... Ужас!
- Раз не нравится - попробовали бы носить домотканщину. Из крапивы... - Ой, зачем я это сказал?!
- А ты сам, - раздельно каждый слог выговаривает, глаза как щелочки, руки в боки, - ты сам пробовал носить домотканщину?! Мешковину?!! - как она это выговорила, матерное ругательство! - А я... её носила!
- Аня, ты извини, вырвалось, - продолжает, словно не слыша. Выражение лица - вот-вот расплачется...
- И мама носила, и бабушка... и сестра. - тут заминка, словно комок сглотнула, - Сами ткали и носили! Зимой и летом! Босиком ходили, - опять заминка, - Зимой! Лапти плести мы не умели. А батька мой помер! А ихнюю гу-ма-ни-тарку, - по слогам произнесла, - барин не позволял. Колдовскую одежду православному надеть не можно! А весть подать, что голодом и холодом пропадаем, поп запрещал! Испытание Божье нам де выпало! Терпите! Господь терпел и нам велел, - слезы так и брызгают из глаз, струйками текут по щекам.
- Аня, Аня, что с тобой? - пробую опять обнять, успокоить, но девчонка отшатывается.
- Я, я сейчас, - героически морщится, захлебывается рыданиями (из крепостных что ли?), - Кушать нам не было, совсем!
- Что случилось-то? - в такие моменты надо дать выговориться. Спрашивать, хоть о чем угодно...
- Бог, он ведь нам ничего не дает, только помогает! - сквозь слезы, - Человек делает свою жизнь сам. А если он не знает, как можно жить? А если ему не дают знать, как люди могут жить? Это же супротив и воли божьей и правды людской! Вот и мы, не зная, пропадали. А сколько и сейчас пропадают? Если бы не ваши, не вы... не такие, как они и вы, - хлюпает, глаза на мокром месте, - А наши баре ваще ничаво не знают-то! Главное, сами знать не хотят и другим не дают! На французском да голландском языках они свихнутые, только менуветы плясать, да вирши врать горазды! А ваши оттуда, о-ли-гар-хи, они-то всё точно знают! Потому нас всех... тутошних, заразой извести решили? Подчистую, до последней живой души, с бабами и детишками малыми? Ради сбережения своих пожитков краденых? Ради власти, неправедно добытой? - и добавляет неожиданно сурово, с жестом, более приличным римской матроне времен цезарей, а не русской деревенской девке - росчерком кулака с опущенным к земле большим пальцем, - Порешу иродов, Христом Богом и Божьей матерью клянусь, всех порешу! Самолично! - вот настроение скачет, будто "месячные"...
Добрая девушка, однако... Весьма кстати оказавшееся полотенце принимает без звука. Утыкает в него мокрую мордашку. Мощно сопит - втягивает слезы и сопли. Черт! Получается, они тут и вправду живут на границе нескольких миров. Плюс её возраст... И биография... Даже не знаешь, как с такой обращаться. И не надо - без вопросов утыкается носом в мою грудь, мгновенно промочив насквозь новую рубаху. М-м-м-да. Всё? Перепады настроения моментальные... Хоть и криво, но опять улыбается, только глаза ещё блестят...
- Спасибо! Мне давно хотелось, но не с кем было... - угум, а я у неё на должности ходячего носового платка подвизаюсь. Есть куда поплакать... в меня. Я большой и мягкий. А сухих рубашек ещё напечатаем!
- Куда нам теперь?
- Сейчас... Долго что-то... А! Я же задала "высшее качество". Пока просушит, как следует…