— Почему ты никогда не отвечаешь на мои вопросы?
— Потому что задаёшь их слишком много.
— Тогда если я задам тебе всего один, ты ответишь?
Она улыбнулась мне переполненная надеждой, отчего сердце сделало странный скачок — быстрый и почти незаметный, но достаточно интенсивный, чтобы меня оглушить.
Прошло шесть месяцев с тех пор, как наши пути пересеклись впервые, и с тех пор, несмотря на мою сдержанность и плохой характер, эта маленькая ведьма с серыми, как осеннее небо глазами, стала единственной цветной нотой моих одиноких дней.
— Шарли! Сколько раз я говорила тебе не беспокоить?
Её мать, та самая женщина, которая с некоторых пор время от времени занимала мои мысли, подошла к столу. Бросила на меня быстрый вопросительный взгляд, а потом вернулась к дочери.
— Шейн завтракает, совсем не вежливо беспокоить его.
— Но тётя Марта сказала, что я могу сюда сесть! — проворчала Шарли, сморщивая губы.
— Неважно что сказала тебе тётя Марта, я не хочу, чтобы ты беспокоила людей, и ты это знаешь.
Не знаю, как именно, но произошло нечто невероятное.
— Она мне не мешает! — серьёзно сказал я. Эти слова вылились из меня, как поток во время наводнения, так быстро, что у меня даже не было возможности закрыть рот (вернее, я сделал это, когда уже перестало иметь большое значение).
— Простите?
— Шарли…меня не беспокоит, — заметил я и быстрым движением руки поднёс к губам чашку.
Рыжая замерла в недоумении. Моя реакция была настолько невероятно неожиданной, что, по правде говоря, удивила и меня. Теперь я чувствовал на себе её взгляд. Видел, как она просканировала каждую видимую часть меня: задержалась на ладонях, поднялась по рукам, а затем прямо к лицу. При дневном свете её радужная оболочка была неопределённого цвета — пёстрая, как освещённые солнцем слои подлеска, и в тот момент, в тот мимолётный момент, когда наши взгляды соприкоснулись, я почувствовал болезненный укол в середине груди.
Что случилось?
Как эта женщина могла обладать такой властью надо мной?
Я вернулся к своей тарелке, вилка врезалась в кусок торта, и нож, пробегая сквозь него, крошил на кусочки. Еда определённо была чем-то более подходящим для созерцания, не вызывала вопросов и, главное, не заставляла меня чувствовать себя… странно.
Я продолжил игнорировать рыжую. Поднёс к губам вилку, прожевал и проглотил кусок торта, но её взгляд не сдвинулся ни на миллиметр. Он всё ещё оставался на мне, готовый бросить мне вызов, досадить или окончательно отправить меня в психушку.
Так продолжалось несколько месяцев.
Уже несколько месяцев я чувствовал на себе её взгляд.
Эти два осколка леса стали моей слабостью в тот момент, когда я их встретил.
Я пробыл в Вермонте всего два дня и уже подумывал об отъезде. То, что когда-то в моих снах детства было домом, со временем и без ухода превратилось в неживое и негостеприимное место. Но в конце концов именно это происходит с вещами или людьми, брошенными на произвол судьбы: они медленно гниют.
Я сделал шаг, и половицы прогнулись с глухим стоном, словно вопль скелета, неспособного встать на ноги.
Чёрт возьми, о чём я думал?
Переезд сюда был не такой хорошей идеей, как казалось изначально. Это была просто ещё одна херня, которую я сделал в прошлом году.
Я бросил взгляд в окно. Моё внимание привлёк шум, и заостряя зрение, я прищурился. Возможно, я ошибался, там никого не было, наверняка это была просто очередная галлюцинация, которая составляла мне компанию как верный золотой ретривер. Отмахнувшись от пробежавшего по позвоночнику ощущения тревоги, я вернулся к своим рассуждениям: мне придётся поменять доски пола, крыша нуждалась в ремонте, а остальное сооружение требовало серьёзной работы, но в любом случае разве у меня имелись дела поинтересней?
— Эй, есть тут кто?
В дверь несколько раз постучали, и я снова обернулся. На этот раз не заметить два силуэта снаружи было невозможно. Они выглядели как женщина и ребёнок. Сначала я пытался их игнорировать, но вынужден был уступить, не выдержав настойчивого стука в дверь.
— Хватит уже, Шарли. Видишь, никого нет?!
— Да нет же, говорю тебе, я его видела!
Кто, чёрт возьми, были эти двое? И что они от меня хотели?
— Там никого нет, поверь мне.
— Ну, мамочка, я же видела!