На видном месте, жирным курсивом и обычным шрифтом было выведено имя Оуэна Хейла. Я проглотила странное напряжение, которое начало скапливаться в горле, и перевернула листок. На обороте элегантным мужским почерком было написано одно предложение:
Не рассчитывай удерживать меня вдали от её жизни.
Моё сердце остановилось на несколько мгновений, а затем снова заработало на полную мощность.
Что он хотел сказать?
Это угроза?
Я оглянулась в поисках дочери, но за прилавком с печеньем и кексами странной формы стояла только Марта, с широкой улыбкой и пухлыми щёчками. Кто знает, какое выражение я бы увидела, посмотрись сейчас в зеркало?
Вероятно — испуг.
Я проглотила свою панику, смешанную с замешательством, и внимательно обвела взглядом все столы, вернувшись к исходной точке. Марта начала разговаривать с несколькими дамами из группы Нью-Гэмпшира и, казалось, ничего не заметила. Она не видела моих дрожащих рук, не обратила внимания, как у меня подгибаются колени, и даже не заметила моего встревоженного взгляда. Она болтала, смеялась и предлагала попробовать свои кондитерские изделия, в то время как меня накрыло зловещим предчувствием.
— Где Шарли? — спросила я низким голосом.
Только тогда она, кажется, заметила, как я выгляжу: бледная с искажённым лицом.
— В чём дело, дорогая? — Марта тут же оставила нью-гемпширских дам и подошла ко мне.
— Шарли, где она? — повторила я, с трудом выдавливая слова.
— Она была здесь минуту назад, потом увидела, как мимо проходит Шейн с той китайской девушкой, и побежала за ними. Шарли сказала, что хочет дать ей попробовать своё печенье, потому что раньше не успела. Почему ты такая бледная? Тебе плохо?
— Нет, всё в порядке. Ты уверена, что Шарли пошла с ними?
— Да, я так думаю.
Я набралась храбрости, кивнула и попыталась улыбнуться. Но мой рот искривила болезненная улыбка, и я вышла из-под вощёного навеса. Мои руки уже искали телефон. Дрожащими пальцами я набрала номер Шейна и стала ждать. Пошёл исходящий звонок.
Один.
Два.
Три.
Десять гудков, но никто не ответил.
— Где вы? — пробормотала про себя, прикусив губу и нервно оглядываясь по сторонам. Я вытянулась, пытаясь разглядеть знакомые силуэты за роем движущихся голов, но заметить их было нелегко.
Я повторила вызов.
Опять ничего.
Глубоко вздохнув, сделала последнюю попытку. «Ответь, ответь, ответь…»
Однако звонок снова закончился без ответа. Шейн не слышал, это было очевидно. Во всём этом шуме он пропустил мелодию звонка. Обескураженная, я положила телефон обратно в карман и начала их искать. Обогнула зону проведения конкурса и стала пробираться сквозь толпу, шедшую в противоположном направлении.
— Разрешите… извините… простите, — повторяла я. Мой взгляд был устремлён дальше этого раскачивающегося моря, а сердце начало длинный подъём к горлу. Я искала объёмную копну рыжих волос, которые должны были выделяться, как чёрное зерно посреди поля риса. К сожалению, несмотря на то, что приподнималась на кончики пальцев ног, я так и не увидела их. Для верности дважды обошла вокруг, но ни Шарли, ни Шейна не было видно. Я подошла к киоскам, которые выстроились вдоль внешней стороны фестивальной зоны, и прочесала вдоль всего периметра.
Ничего.
Абсолютно ничего.
Внутри меня чувство тревоги достигло максимума: я уже не знала, что делать. Во мне бурлил хаос из спутанных и неправдоподобных мыслей.
Мне нужно успокоиться. Всё хорошо. Шарли была в безопасности с Шейном и этой женщиной-полицейским. Беспокоиться не о чем. Мой голос повторял это, как заезженная пластинка. И всё же, как бы ни старалась, примириться со своей болью в сердце, я не могла. Какая-то часть меня пыталась придать мне смелости, в то время как другая, коварная и одержимая, продолжала внушать мне сомнения в том, что могло произойти что-то плохое.
Я прошла мимо конкурсных столов в энный раз, как заблудшая душа, и даже Марта вышла встревоженная.
— Ты нашла её?
— Нет, — почти всхлипывая ответила я, — и Шейн не отвечает на мои звонки… — я чувствовала, как слова спотыкаются, становятся шершавыми на всё более непослушном языке.
— Вот увидишь, она с ними, — Марта попыталась меня успокоить.
— Слушай, ты продолжай искать здесь, а я пойду посмотрю вон там, — сказала я, указывая на ворота, которые ограничивали зону праздника.