3. Маленькая услуга
Скотт наклоняется завязать шнурки на кедах, из-за чего придерживаемый плечом телефон выпадает. До пола остаётся дюймов пять, но достаточно одного ловкого движения, чтобы спасти гаджет.
— Что-что? — переспрашивает МакКолл, снова поднося трубку к уху. — А, хорошо, я понял, Крис. Да, сбросьте мне на почту, я посмотрю. Нет, пока только мне, Малии я сам покажу. Ага, до связи.
Торопящаяся не меньше сына, Мелисса спешно проносится мимо, локтем прижимая к боку сумку и куртку и одновременно пытаясь собрать непослушные кудряшки в хвост.
— Снова Арджент? — она, без сомнения, слышала разговор сына. Учитывая, что живут они вдвоём, иначе быть не может. — Мне кажется, неправильно скрывать от Малии информацию о её матери.
— Крис говорит, там сущие крохи, — Скотт сгребает в рюкзак свой скудный завтрак — пару завёрнутых в пищевую плёнку бутербродов и яблоко — и сдаёт назад под взглядом матери. — Да и не скрываю я. Просто оставляю про запас немного времени, чтобы подготовить, если что-то будет... шокирующим.
— Всё настолько плохо?
Скотт выдавливает кривую улыбку, и Мелисса точно знает, что за этим последует привычное «Не волнуйся, мам, у нас всё под контролем», но смотрит на часы, сокращает их семейную сцену до торопливого завершения в виде «Будьте осторожны — это всё, что я от вас прошу» и толкает дверь. И замирает на месте.
У подъездной дорожки, сияя чёрным полированным боком, стоит «Шеви Импала». Как восторженно прожужжал все уши Стайлз, 1967 года выпуска. А прислонившись к «Импале» и сияя улыбкой не меньше, чем кузов машины, ждёт неизвестно чего Дин Винчестер.
— Салют! — бросает он настолько небрежно, точно просто ехал мимо и остановился полюбоваться облаками, по совпадению сделав это у дома семейства МакКолл. — Я тут подумал, может вас до работы подкинуть? Что скажете?
— Скажу «спасибо, но», — Мелисса улыбается, хотя ей неловко — её отказ выглядит как «даже не пытайся». — У меня сегодня ночное дежурство, и добираться утром пешком...
— А утром я подброшу вас домой.
Проскользнувший мимо матери и выводящий из гаража свой мотоцикл Скотт хмурится, но молчит, подпинываемый совестью, у которой почему-то голос Стайлза. Охотнику нечего делать рядом с его матерью, однако он позволяет Дину оказать эту маленькую услугу (и, возможно, принять ответное предложение о чашечке кофе завтра утром). А после пропускает два урока, чтобы подкараулить Винчестера перед входом в их бункер.
Переговоры переходят на более личный уровень.
4. Демонстрация
Им приходится гаркнуть как можно более внушительно. Глубоко втянуть носом воздух и почему-то в унисон крикнуть «Мартин, очнись!» Слабонервные от подобных окриков седеют, но выдержке школьницы перед ними позавидует и видавший виды коп. Впрочем, шериф Стилински действительно иногда завидует.
Их предупреждали, что такое может случиться. Вскользь, больше как тайну какую-то рассказывали — собственно, для непосвящённых это и вправду тайна, — однако предупреждали. Стоит ли говорить, что Винчестеры не горели желанием увидеть «демонстрацию силы» в исполнении одной маленькой миленькой банши?
Лидия сама на себя непохожа. Бледная до мертвенности в неверном свете младенца-месяца, рыжие кудри взлохмачены и спутаны, лицо и руки расцарапаны ветками. В солнечной Калифорнии ночи тоже холодные, особенно осенью, но босая и в лёгкой шёлковой пижаме девушка этого, похоже, не замечает. Её пустой взгляд скребёт душу больнее даже ангельского прикосновения.
Особенно остро это чувствует Сэм. Ещё бы. Это ведь на него направлен взгляд предвестника смерти. Пусть не впервой, но когда вообще можно привыкнуть к сообщениям о собственной скорой и неотвратимой гибели? Безумцам-Винчестерам в том числе.
Обычно трогательно сложенные уточкой губы размыкаются, кажется, по-киношному медленно, чёрт бы побрал этот slowmo. Вслед за движением рождается крик. Пронзительный, оглушающий, от которого хочется побиться головой о стену. Крик банши.
Потом им удаётся вывести девушку из ступора. Потом Дин закутывает Мартин сразу в две свои куртки и отводит её в «Импалу», а Сэм непослушными пальцами набирает Скотта и спрашивает, стоит ли отвезти Лидию в больницу или сразу сдать матери. Потом, выслушав торопливые инструкции под аккомпанемент звуков неуклюжих сборов и заспанного вопроса Киры, охотники со своим «ценным грузом» едут в какой-то лофт в центре Бэкон-Хиллс — ныне пустующий дом уехавшего в Нью-Йорк друга стаи, ещё одну относительно нейтральную территорию.
Всё это происходит потом.
Сейчас их мир сжимается до искажённого лица мойры, по причуде мироздания принявшей обманчиво-соблазнительный облик первой красавицы местной школы. В эту секунду, следующую и, кажется, даже вечность спустя в их ушах всё ещё звучит отголосок приговора.
Спросонок МакКолл назвал их встречу в лофте переговорами. По привычке, должно быть. Только переговоры здесь вряд ли помогут.