Гигантская водяная землеройка была крупнейшим достижением наших ночных охот. Потеряв надежду на поимку ангвантибо (я решил, что такого зверя вообще не существует), я хотел еще раз попытать счастья с землеройкой. После смерти второй землеройки охотники, воодушевленные назначенной мною ценой, рыскали по всем речкам и ручьям в поисках третьего экземпляра. Никто из них, однако, не добился успеха, и после двух недель интенсивных ночных поисков, в ходе которых я сам страшно устал, я решил забыть о землеройках и ангвантибо, прекратил ночные вылазки и полностью занялся лагерем. Непрерывно увеличивавшаяся коллекция животных доставляла мне все больше хлопот.
Глава VI
Охотники и звери
Для оборудования нашего лагеря в густых зарослях на окраине леса была расчищена прямоугольная площадка. Футах в пятидесяти от лагеря протекала маленькая речушка, проложившая себе русло в красноземе. Моя палатка сверху была еще прикрыта слоем банановых листьев. Рядом с ней находилось довольно большое по размерам помещение – зверинец. Построен он был очень просто: циновки из банановых листьев закрывали сколоченный из тонких жердей каркас, и все это было стянуто и перевязано длинными гибкими лианами. Напротив моей палатки в небольшом шалашике размещалась кухня, а немного дальше, за высокими густыми кустами, стояла хижина для слуг.
Потребовалось много времени и сил, чтобы лагерь был построен в соответствии с моими планами и вкусами. В период строительства три бригады одновременно сооружали три различных помещения, и на площадке царили невообразимые шум и суматоха. Участок был по колено завален свернутыми лианами, циновками из пальмовых листьев, ящиками с консервами, проволочными силками, сетями, клетками и другими предметами. Строители размахивали своими мачете с такой быстротой и беззаботностью, что мне оставалось только удивляться, как они не зарубили друг друга во время работы. В этот шум вплетались и пронзительные женские голоса. В лагерь приходило много женщин самого разного возраста: и сморщенные старухи с плоскими грудями, коротко остриженными седыми волосами и с дымящимися черными трубками во рту, и пышные молодые женщины с лоснящимися телами и звонкими, задорными голосами. Одни приносили мужьям еду, другие показывали мне глиняные бутыли с лягушками, жуками, крабами и рыбками, которых они выловили в реке или около нее и надеялись теперь выгодно продать.
– Маса! Маса! – кричали они, размахивая бутылями. – Вы купите этих крабов? Вам нужны такие животные?
Вначале, когда у меня еще не было клеток и помещений для зверей, я вынужден был отказываться от подобных покупок. При этом я опасался, что местные жители утратят интерес к моей затее и перестанут доставлять мне животных и пищу для них. Но мои опасения быстро рассеялись; некоторые женщины приходили ко мне по три-четыре раза в день с одним и тем же товаром, рассчитывая очевидно, что я изменю свое решение.
После завершения основных работ по устройству лагеря мы приступили к строительству клеток для животных. С этой целью я пригласил в лагерь человека, работавшего ранее плотником; он принес с собой целую кучу разбитых ящиков и приступил к работе. Строил он быстро и добротно, не обращая ни малейшего внимания на царившие в лагере шум и суматоху. Вскоре у меня появился запас клеток, и я получил наконец возможность размещать пойманных зверей. По окрестным деревням разнеслась весть, что маса начал покупать животных. Очень скоро тонкая струйка продавцов перешла сначала в широкий ручей, а затем и в бурный стремительный поток, угрожавший захлестнуть меня и Плотника. В отдельные дни мы работали до двух-трех часов ночи при свете фонарей, лихорадочно сколачивая клетки, а в это время около нас на земле лежали мешки и сумки, колыхавшиеся и дергавшиеся при каждом движении заключенных в них пленников.
Ловцы животных делились на три категории: дети, женщины и охотники. Дети приносили различных пауков, больших коричневых пальмовых долгоносиков, хамелеонов разных видов, очаровательных серебристых и коричневых лесных пташек. У женщин я покупал речных и сухопутных крабов, лягушек, жаб, ужей, изредка черепах и птенцов различных птиц, а также больших усатых рыб из заросших тиной заводей. Наиболее интересных пленников приносили мне охотники. Я покупал у них мангустов, африканских дикобразов, белок и других редких обитателей лесной чащи. Дети охотно брали в обмен за свои товары большие блестящие западноафриканские монеты с отверстием в центре. Женщины просили рассчитываться с ними шиллингами и часть оплаты принимали не деньгами, а солью. Охотники требовали только наличные деньги, при этом они очень не любили бумажные ассигнации и предпочитали вместо одной бумажки набрать фунта на два мелких монет по одному пенни. В лагере появлялись и маленькие карапузы, лишь недавно начавшие ходить, и старики и старухи, едва ковыляющие при помощи палок. Каждый из них обязательно приносил с собой какое-либо живое существо в сумке, корзинке, бутыли или банке. Многие появлялись в лагере совершенно голыми, завернув пленника в набедренную повязку. Каждая коробка и корзинка использовалась в качестве клетки, каждая банка из-под керосина тщательно промывалась и вскоре наполнялась лягушками или змеями. Повсюду висели бамбуковые клетки с птицами, к каждому столбику или пню были привязаны обезьяны и мангусты. Комплектование моей коллекции шло полным ходом.