Возможно, число попаданий даже больше – ведь проправительственная пресса всегда пытается преуменьшить масштабы народных побед.
Йоргос поудобнее перехватил огрызок карандаша. Писать было неудобно, но он всегда использовал именно огрызки, однажды прочитав, что так делал Махатма Ганди: выбросить карандаш, которым еще можно писать, значило проявить неуважение к простым рабочим, чьим трудом он был создан.
Ганди был одним из кумиров Йоргоса Аршамбо наряду с Лениным, Марксом, Энгельсом, Мао Цзэдуном, Ренато Курчо, Че Геварой, Фиделем Кастро, Сесаром Чавесом и пестрой компанией других (в том, что Махатма Ганди проповедовал отказ от насилия, он противоречия не видел).
Лакеи капитализма в прессе лицемерно сокрушаются о гибели и увечьях тех, кого провозгласили «невинными жертвами». Какая смехотворная наивность!
Подобные «невинные жертвы» есть в любой войне, и чем она масштабнее, тем больше их количество. Когда в противостоянии участвуют так называемые великие державы – как было во время Первой и Второй мировых войн и чудовищной агрессии США во Вьетнаме, – такие «невинные жертвы» отправляются на бойню тысячами, как скот. Разве кто-то протестует? Никто!
Уж конечно, не алчные фюреры буржуазной прессы и не пресмыкающиеся перед ними невежественные писаки!
Борьба за правое дело, которую сейчас ведут «Друзья свободы», – такая же война, а жертв в ней гораздо меньше.
Еще когда Йоргос учился в Йельском университете, многие преподаватели отмечали, что в письменных работах он склонен повторяться, паля эпитетами по площадям будто картечью. Впрочем, он был не филологом, а физиком, и позднее получил докторскую степень по химии. Знания химии очень пригодились впоследствии на Кубе, где он, помимо всего прочего, изучал взрывотехнику. Все это время поле его интересов постепенно сужалось, а вместе с ним личные и политические взгляды.
Даже вражеская пресса, которая послушно раздувает, а не замалчивает подобные сведения, признает, что было всего двое погибших и трое серьезно раненых. Один из погибших – представитель преступного руководства, а второй – его марионетка-охранник. Невелика потеря! Остальные – презренные лакеи: секретари, клерки и т. п., которые должны быть благодарны за то, что удостоились чести стать мучениками ради благородной цели.
Йоргос помедлил. Напряженная работа мысли отразилась на его худом, аскетичном лице.
Он всегда формулировал записи в дневнике очень тщательно, веря, что в один прекрасный день они станут важным историческим документом, не уступающим по значению «Капиталу» Маркса или цитатнику Мао Цзэдуна.
Пора перейти к следующей мысли.
В сегодняшнем заявлении «Друзья свободы» обнародуют следующие требования:
• бесплатные электричество и газ для всех безработных, стариков и получающих социальные пособия – в течение одного года; по истечении года «Друзья свободы» вернутся к этому вопросу;
• немедленное 25-процентное снижение тарифов на электроэнергию и газ для жителей небольших домов и квартир;
• отказ от строительства новых атомных электростанций; действующие АЭС должны быть немедленно остановлены.
Невыполнение данных требований повлечет за собой эскалацию военных действий.
Для начала достаточно. Угроза эскалации была реальной. Йоргос окинул взглядом тесную подвальную мастерскую, которая служила ему кабинетом. Здесь имелся достаточный запас пороха, запалов, капсюль-детонаторов, обсадных труб, глицерина, кислоты и других химикатов. Он сам и трое других борцов за свободу, признававших его лидерство, прекрасно знали, как пользоваться этим арсеналом. Йоргос улыбнулся, вспоминая хитроумные устройства, которые они применили во вчерашних письмах. В небольшом пластиковом цилиндре находился тетрил – взрывоопасное вещество – с крохотным детонатором. В непосредственной близости к нему располагался боек на пружине: когда конверт открывали, он ударял по детонатору. Просто – и смертоносно. Объема тетрила вполне хватало, чтобы адресату оторвало голову или разворотило полтела.
Марионеточная пресса и ее вечно благодушный пособник – телевидение – уже начали как попугаи повторять слова «Грабительских сволочных систем»: мол, компания не собирается менять политику «под угрозой террора».
Чушь! Беспросветная тупость! Разумеется, изменения под угрозой террора произойдут. Так всегда было, так всегда будет. Примеров в истории достаточно.
Йоргос вспомнил некоторые из них, вызубренные, когда он учился на Кубе, через пару лет после защиты докторской. Эти пару лет в нем неуклонно росла ненависть к стране, где он родился и которую считал разлагающейся тиранией. Свое презрение он выражал тем, что писал ее название с маленькой буквы – «америка».