Йоргос закрыл дневник, напоминая себе, что заявление сегодня же должно попасть на одну из городских радиостанций. Как всегда, его оставят в безопасном месте и сообщат на радио по телефону. Идиоты-журналисты прибегут как миленькие.
Йоргос с удовольствием подумал, что содержание его заявления, несомненно, оживит вечерние «Новости».
Глава 12
– Прежде всего, – начала Лора Бо Кармайкл, едва они заказали аперитив: мартини для нее и «Кровавую Мэри» для Нима Голдмана, – я бы хотела выразить соболезнования по поводу гибели вашего топ-менеджера, мистера Фентона. Я его не знала, но считаю случившееся очень прискорбным, трагическим инцидентом. Надеюсь, виновные будут найдены и наказаны.
Председательница клуба «Секвойя» была изящной стройной женщиной под семьдесят, с резковатыми манерами и живым, острым взглядом. Строго одетая, в туфлях на плоской подошве и с коротко подстриженными волосами, она словно подчеркивала свой отказ от традиционной женственности. Возможно, дело было в том, что Лоре Бо Кармайкл, одной из первых физиков-атомщиков, приходилось отвоевывать себе место в сфере, которая – по крайней мере, в ее время – целиком принадлежала мужчинам.
Они сидели в элегантном кафе «Сквайр-рум» в отеле «Фэрхилл» – Ним предложил там пообедать. Встречу пришлось отложить на полторы недели: водоворот событий, последовавший за взрывами в ГСС, не оставлял ему ни единой свободной минуты. В головном офисе компании были внедрены драконовские меры безопасности – Ним сам участвовал в их разработке. Еще больше работы навалилось из-за повышения тарифов – меры, в которой они отчаянно нуждались и которую сейчас рассматривала Комиссия по коммунальным услугам.
– Его смерть стала для всех потрясением, – сказал он в ответ на слова Лоры о Фрейзере Фентоне, – особенно после гибели людей на «Ла Мисьон». Думаю, мы сейчас несколько напуганы.
Это была чистая правда. Руководство компании – начиная с председателя совета директоров – старалось поменьше появляться на публике. Никто не хотел мелькать в «Новостях» и тем самым привлекать к себе внимание террористов. Дж. Эрик Хамфри отдал распоряжение, чтобы его имя больше не упоминалось в официальных заявлениях компании и пресс-релизах, и отказывался общаться с прессой – по крайней мере, под запись. Из всех документов изъяли его домашний адрес: теперь это была прямо-таки секретная информация – насколько информацию в принципе можно сохранить в секрете. Большинство менеджеров старшего звена распорядились убрать свои номера из телефонного справочника. Кроме того, председателя и высшее руководство компании на всех потенциально опасных мероприятиях – включая игру в гольф по выходным – теперь сопровождали телохранители.
Единственным исключением стал Ним.
Распоряжения председателя на его счет были ясны: Ним продолжит выступать как официальный представитель компании по вопросам ее политики. Таким образом, ему предстояло появляться на публике еще чаще.
Со стоической иронией Ним отмечал про себя, что угодил на линию огня, точнее – на линию взрыва.
Председатель без лишних слов повысил Ниму зарплату. Платой за риск мысленно называл Ним эту прибавку, хотя давно уже ее заслужил.
– Фрейзер был президентом компании, но не основным руководителем, – объяснил он Лоре Бо. – Можно даже сказать, Фрейзер был в стороне от ключевых решений. И ему оставалось всего пять месяцев до выхода на пенсию.
– Еще печальнее. А как остальные?
– Одна из пострадавших скончалась сегодня. Секретарша.
Ним был с ней шапочно знаком. Женщина служила в финансовом отделе и имела полномочия вскрывать любые письма, даже те, на которых была пометка «Лично в руки». Эти полномочия стоили ей жизни – и спасли жизнь ее начальнице, Шарлетт Андерхилл, которой письмо было адресовано. Еще две из пяти разорвавшихся бомб нанесли ранения находившимся рядом людям – к примеру, восемнадцатилетний клерк из расчетного отдела потерял обе руки.