Подо мной шуршали и трещали крысиные голоса. Я ощутил грудью успокаивающие очертания двухцветника, потом вытянул шею и посмотрел вниз. Фонарь все еще светил из слоя мусора на полу, куда упал, его наполовину скрывал изгиб чьего-то разбитого черепа, а время от времени полностью закрывала тяжелая тушка, пробегающая мимо.
Я сел на новом трубопроводе. Этот не поддавался, но верх у него был круглый, поэтому, чтобы поднять фонарный шест и достать патроны, приходилось двигаться медленно и осторожно. Я поморщился, подумав о своем бедном ранце с инструментами, который остался там, внизу. Сейчас крысы грызут и буравят его, наполняя заразными блохами и зловонным дерьмом. Но лучше его, чем меня.
Здесь есть путь наружу. Он должен быть, потому что Тэмм протащила тут кабель, и он выходит на дальнюю сторону. Я зажал шест между коленями и нашарил на поясе свежий магазин для двухцветника. Пустой я припрятал — а то, потеряв бдительность, я мог бы его забыть и уронить — и когда уже собирался перезарядиться, из темноты надо мной вывалилась крыса, тощая серая скотина с прямыми и тонкими, как иглы, зубами. Она на ширину пальца промазала мимо моего колена, скатилась по боку трубопровода и с сердитым визгом упала.
Глупо, глупо. Если они знали, как пролезть в ту трубу, то почему бы им и не знать путь в новую? Я ударил по шляпе, так что она слетела с головы и повисла на шнурке со спины. Не так-то часто увидишь в подулье широкополые шляпы. Капюшон или каска защитят от пыли и токсичных дождей и при этом не помешают тебе увидеть врага, нападающего сверху. Подулей — трехмерная территория. Широкие поля — это опасность, роскошь, реклама, заявление о своем тщеславии. Казалось бы, я должен это знать, не правда ли?
Еще две крысы приземлились на трубопровод. Я выпрямился, насколько осмеливался, и скинул одну фонарным шестом, но потом его конец заскрежетал о стену, и я чуть не свалился вперед. Я восстановил равновесие, но тем временем вторая крыса цапнула меня за ногу. Умная, не умная, но ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что ее зубы не в силах добраться до моих пальцев — я разве говорил, что Голиафы тут единственные в подкованных металлом сапогах? — и за это время я успел зарядить двухцветник и одним точным выстрелом вынести все, что было у нее между ушей и плеч.
Еще мгновение я размахивал руками, пытаясь прийти в равновесие, потом поймал его, пригнулся и вытащил лазер. Отдача двухцветника невелика, но достаточна, чтобы вызвать проблемы, когда сидишь на изогнутом металле, а мне их не надо. Следующая крыса приземлилась, зацарапала когтями по трубе, оскалилась и утратила морду от лазерного выстрела. То же случилось и со следующей, а та, что после нее, получила ногой. Когда подульевая крыса бросается снизу тебе на колено или поджилки, лучше пинать выше, чем ниже, чтобы быть готовым затоптать или прижать ногой эту тварь, если вдруг сразу ее не убьешь. А иначе она может схватить за стопу, а там и укусить за щиколотку.
Я скинул дергающееся тело с трубопровода и застрелил следующую крысу — облезлую, коричневую, с зачаточными глазами в плечах, которые слепо таращились на меня. Но следующая за ней, видимо, разбежалась перед прыжком, пролетела по дуге дальше и врезалась мне в грудь. На один жуткий миг она прильнула ко мне, царапаясь когтями и тыча мордой мне под подбородок, а потом я ее оторвал. Когда я попытался отшвырнуть ее, она извернулась и заграбастала полный рот моего рукава, и я почувствовал что-то мокрое на груди и ладони, где кожу укололи когти и иглы.
Извивающаяся тварь на конце руки заставила меня потерять равновесие, и на мгновение я зашатался в воздухе. Следующая крыса прилетела под тем же углом и врезалась мне в живот. Я настолько испугался мысли о том, что она вопьется в мои кишки, что засадил в нее с полдюжины выстрелов. Она скорчилась и упала, дымясь, и я тоже рухнул с трубопровода и приземлился на спину. Я пытался затормозить падение, раскинув руки, но они только задели стены, не зацепившись.
Болезненно-серая тварь на конце руки рычала и грызла рукав, пытаясь высвободить зубы из ткани. Остальные бросили ранец с инструментами и ринулись на меня, последние несколько спрыгнули со стены и вскочили на ноги, не сводя глаз с моей глотки. Я заорал, попытался встать и стал бешено палить из пистолета, удерживая их лишь благодаря сплошному огню. Мусор на полу перед их мордами начал тлеть и загораться от выстрелов. Крыса на руке выла и царапалась, пока мне не удалось собрать мозги в кучу и я сообразил ткнуть пистолетом ей сбоку в челюсть и разнести башку.