Она была довольно-таки мертва, и ее глаза были пусты и слепы. Я увидел у нее рану за ухом, куда попала дубинка, и красную лужу под боком, откуда торчал обломанный нож падалюги. Суетливые клещи уже начали собираться вокруг лужи, чтобы питаться кровью. На миг печаль и тошнота заглушили мой собственный страх. Я подумал, что у нее не было шансов. Наверное, разведчики падалюг наткнулись на нее, когда она пыталась прокрасться через этот лес, и…
Лес.
Мои глаза широко раскрылись, я перекатился на спину, чтобы еще раз оглядеться, и меня осенило: мы снова оказались в месте, которое было мне знакомо. Я и раньше видел эти грибные рощи. Впереди — дорога на Сияющие Обвалы. Это дальше тех мест, где я обычно бродил, но какая разница? Сердце заколотилось. Мы снова на моей территории.
Словно по сигналу, послышался крик — женский голос, сильный, ясный и пронизанный тревогой.
— Назад! Носильщики, сомкнуться, охранники — на внешний край. Остальные внутрь! Живо!
Теперь я понял, откуда падалюги собрались получить воду. Я понял, у кого они ее хотят забрать. И, похоже, черта с два мне удастся в это вмешаться.
Я начал вертеться, пытаясь подвести колени под свое тело. Я понятия не имел, что собираюсь делать, но не лежать же тут и слушать, как их вырезают. Даже в подулье, даже в скверных местах между поселениями, хорошие люди ведут себя по-хорошему. А мне уже давно пора начать вести себя, как хороший человек.
Я пытался ползти по ржавому полу. Мой маленький приступ морального вдохновения не помог понять, что именно надо делать. Все, о чем я думал — это подобраться поближе к каравану, а не оставаться позади и слушать звуки убийства.
Чешуйник лежал, как ящерица, под скоплением грибов. Он резко повернул ко мне голову и зарычал. Смысл был ясен: лежи спокойно и не шуми. К черту выполнять приказы этакой твари. Извиваясь, я продвинулся вперед еще на полдлины тела, и тогда чешуйник подполз ко мне, преодолев все расстояние быстрыми, ужасающе нечеловеческими боковыми движениями рук и стоп. Во второй раз он уставился мне в лицо, а потом оттянул губы, оскалив заточенные серые зубы. Я перестал двигаться и посмотрел в его желтые глаза, и он по-змеиному уполз назад, фыркая от досады.
Спереди доносился шорох — падалюги начали двигаться вперед между ножками грибов. В любую минуту они разойдутся в стороны, чтобы зайти с флангов и окружить караван на дороге. Возможно, те уже заметили пропажу девушки, но еще не знали о засаде.
Снова случилось как в крысиной норе: в тот же миг, как появился план, я бросился в него с головой, прежде чем успел испугаться до потери созания. Я съежился, как будто погрузившись в отчаяние, а потом со всей силы пнул сапогами в голову чешуйника. Раздался лязг костных чешуй о балку, а потом шелест и хлопки сверху — самые спелые грибы полопались от движения.
Я все поставил на то, что мне удастся довести чешуйника, и не прогадал. Он уже не мог сдерживаться — взревел, как я и надеялся, и прыгнул на меня. В долю секунды я ясно увидел, как два ближайших падалюги оглянулись и вытаращились на внезапную драку в тылу, а потом все пропало среди пыли и рыка. Чешуйник схватил меня за грудки, без усилий поднял в воздух и снова швырнул наземь, а потом поменял тактику: загреб пригоршню волос и двинул меня затылком об землю. И еще раз. К третьему разу мое поле зрения покрылось пульсирующим темным туманом.
В смутной дали, сквозь рев в ушах, я слышал крики, взвизги падалюг и боевые кличи людей — женщин — которые заглушило звуками огня и короткой чередой взрывов от нескольких гранат. Взвизги перешли в вой, в ответ раздался нестройный залп фитильных ружей, потом быстрая очередь автоматического огня. Я узнал его. Ублюдок босс стрелял по охранницам каравана из моего двухцветника.
Внезапно я осознал, что четко слышу все это, потому что чешуйник уже не ревет и не скалится на меня. Я перекатился и огляделся. Он сидел, согнувшись, и наблюдал за боем издали, сквозь небольшую купину грибных ножек, похожих на веревки. Я не видел его голову и плечи, но, пока я смотрел, он протянул руку и дернул какой-то шнур на поясе. Сверток из обычной ткани, висящий на его талии, упал к ногам, и из него высыпалась стопка кусков металла, которые были нанизаны на шнур сквозь дырки в центре. Это были толстые круги из металлического покрытия для полов, шире тарелок, с которых едят жаркое на Греймплаце, и их края специально оставили в неровных зазубринах. Думаю, я бы с трудом поднял такой диск одной рукой.