— Можешь называть меня Стиф, мне все равно, — говорю, повторяя колкую шуточку Бесстрашных, что я слышал в коридорах и аудиториях до этого. Ветер задувает в вагончик, когда поезд набирает скорость, и он дует так громко, просто рычит у меня в ушах.
Тори смотрит на меня с подозрением, и на какой-то момент у меня закрадывается страх, что она скажет Амару мое имя, которое, я уверен, она помнит со времен теста. Но она лишь немного кивает, и я успокаиваюсь, поворачиваясь к открытой двери, моя рука все еще на ручке.
Мне никогда не приходило в голову просто не называть своего имени, или сказать фальшивое, придумать себе новую личность. Но здесь я свободен, могу накричать на кого-либо или отказать кому-либо, даже могу соврать.
Я смотрю на улицу сквозь деревянные подпорки, что поддерживают рельсы, целая история под нами. Но впереди старая дорогая уступает место новой, и платформа поднимается, огибая крыши домов. Подъем постепенный, я бы даже не заметил его, если бы не смотрел на землю, и то, как мы все дальше и дальше от нее.
Я чувствую, что мои ноги слабеют от страха, так что я отхожу от дверей и присаживаюсь возле стены в ожидания прибытия к месту назначения.
Я все еще в этой позиции возле стены, голова лежит на руках, когда Амар слегка подталкивает меня ногой.
— Вставай, Стиф, — говорит он незлобно, — время прыгать почти наступило.
— Прыгать? — спрашиваю.
— Да, — он ухмыляется, — поезд ни для кого не останавливается.
Я поднимаюсь. Ткань, которую я намотал на руку, насквозь пропиталась кровью. Тори становится прямо за мной и подталкивает меня к выходу.
— Дайте инициированному сойти первым, — кричит она.
— Что ты делаешь? — спрашиваю, бросая на нее сердитый взгляд.
— Делаю тебе одолжение! — отвечает она и подталкивает вновь к входу. Остальные из Бесстрашных отходят от меня, каждый из них усмехается, будто бы я — их обед. Я волочу ноги к краю, хватаясь за ручку так крепко, что кончики пальцев немеют. Я вижу, куда я должен прыгнуть — вперед, дорога огибает крышу здания, а затем поворачивает. Расстояние кажется маленьким отсюда, но по мере приближения оно увеличивается и увеличивается, и моя немедленная смерть кажется все более и более реальной.
Меня трясет при взгляде на то, как Бесстрашные из других вагонов впереди прыгают. Никто из них не промахивается, но это не значит, что я не стану первым. Я отпускаю ручку и смотрю на крышу, отталкиваюсь так сильно, как только могу.
Толчок проходит сквозь меня, и я падаю на четвереньки, гравий с крыши забивается в рану на руке. Я смотрю на пальцы. Кажется, будто бы время перескочило вперед, а сам прыжок пропал из виду и памяти.
— Проклятье, — слышу голос позади, — я надеялся, мы отскребем лепешку со Стифа позже.
Я сердито смотрю на землю и сажусь на ноги. Крыша кружится перед глазами — я не знал, что можно потерять ориентацию из-за страха.
Все, что я знаю — что сдал два теста на инициацию: я забрался в движущийся поезд, и я добрался до крыши. Теперь вопрос в том, как Бесстрашные спускаются с крыши.
Пару секунд спустя Амар подходит к краю, и я получаю ответ на свой вопрос: они собираются заставить нас прыгать.
Я закрываю глаза и представляю, что я не здесь, что это не я стою на коленях на цементе со всеми этими сумасшедшими татуированными людьми вокруг меня. Я пришел сюда потому, что хотел сбежать, но это не побег, это другая разновидность пытки и уже слишком поздно избежать ее. Так что моя единственная надежда — выжить.
— Добро пожаловать к Бесстрашным! — кричит Амар. — Здесь вы либо столкнетесь со своими страхами лицом к лицу, либо же уйдете трусами. У нас рекордно мало перешедших в этом году, что и не удивительно.
Бесстрашные вокруг Амара выкидывают руки вверх, делая как бы удар в воздухе и кричат, принимая то, что никто не хочет к ним переходить, как честь.
— Единственная возможность попасть в место, где живут Бесстрашные отсюда — это прыгнуть с края, — говорит Амар, широко разводя руки и указывая на пустое пространство вокруг себя. Он отклоняется назад на пятках и машет руками так, как будто вот-вот упадет, затем становится на место и усмехается. Я глубоко вдыхаю через нос и задерживаю дыхание.
— Как всегда, я предлагаю идти первыми инициированным, рожденным в нашей фракции или нет, — он спрыгивает с бордюра, что идет по краю и указывает на него, поднимая брови.
Группка молодых Бесстрашных возле крыши обменивается взглядами. Подальше стоит мальчик из Эрудитов, которого я видел раньше, девочка из Дружелюбия, двое мальчиков и девочка из Искренних, нас всего шестеро.
Один из Бесстрашных делает шаг вперед, темнокожий мальчик подбадриваемый аплодисментами друзей.
— Давай, Зак! — кричит одна из девочек.
Зак запрыгивает на край, но не рассчитывает прыжок, и сразу же падет с крыши, теряя равновесие. Он кричит что-то не членораздельное и исчезает. Девочка из Искренних вздыхает, прикрывая рот рукой, но друзья Зака из Бесстрашных заливаются смехом. Мне же не кажется, что этот момент был настолько драматичным и героическим, каким он сам себе его представлял.
Амар усмехается и указывает на край снова. Рожденные во фракции Бесстрашия выстраиваются в ряд, за ними становятся мальчик из Эрудитов и девочка из Дружелюбия. Я знаю, что должен присоединиться, я должен прыгнуть, и неважно как я к этому отношусь. Я подхожу к шеренге, мои суставы недвижимы как ржавые болты. Амар смотрит на часы и отсчитывает по тридцать секунд между прыжками.
Шеренга уменьшается, исчезает.
И вот ее уже нет, я остался один. Я становлюсь на край и жду сигнала от Амара. Солнце садится за соседние дома, я никогда не видел их под таким углом. Возле горизонта свет золотистый и ветер, пробираясь между домами, развивает мою одежду.
— Давай, — говорит Амар.
Я закрываю глаза, замираю, не могу даже заставить себя прыгнуть с крыши, все, что я могу — так это наклониться вперед и упасть. Мой желудок сжимается, ногами я ищу землю, руками пытаюсь схватиться за что-либо в воздухе, за что-то, чтоб удержаться, но там нет ничего, пустой воздух.
А затем я падаю на сетку.
Она обволакивает меня крепкими нитями. Руки тянутся ко мне. Я цепляюсь за сеть и тянусь к рукам. Приземляюсь на ноги, на деревянную платформу, и мужчина с темно-коричневой кожей и синяками на костяшках улыбается мне. Макс.
— Стиф! — хлопает он меня по спине, заставляя вздрогнуть, — приятно видеть, что ты так далеко зашел, иди присоединись к остальным инициированным. Амар спустится через мгновение, я уверен.
За ним темный туннель с каменными стенами. Бесстрашные живут под землей, хоть я думал, что их жилье будет где-то высоко, что было бы одним из моих худших кошмаров.
Я пытаюсь идти вниз по ступеням к другим новеньким. Кажется, мои ноги снова ходят. Девочка из Дружелюбия улыбается мне:
— Это было неожиданно весело, — говорит она, — меня зовут Мия. Ты в порядке?
— Он выглядит будто бы изо всех сил пытается сдержать рвотный рефлекс, — говорит один из мальчиков из Искренних.
— Не сдерживайся, чувак, — говорит другой мальчик из Искренних, — мы с радостью посмотрим на шоу.
И сам не понимаю, как я отвечаю:
— Заткнись.
К моему удивлению, они умолкают. Я полагаю, немногие из Отречения говорили им заткнутся.
Парой секунд позже, я вижу, как Амар скатывается по сетке. Он спускается по лестнице, выглядит диким, взъерошенным и готовым к последующим сумасшедшим выходкам. Он подзывает инициированных поближе к себе, и мы собираемся в полукруг у входа в туннель.
Амар складывает руки перед собой.
— Меня зовут Амар, — говорит он, — я ваш инструктор по инициации, я здесь вырос, и три года назад я прошел инициацию на «отлично», вот почему я приглядываю за новенькими, пока сам этого хочу. Повезло вам.