До этого я с грустью думал, что все мои трудности и переживания, если для чего-то и нужны, то уж точно не для этой, не для земной жизни, а для другой — жизни после смерти.
То есть, я уже начал верить в то, что страдания действительно укрепляют человека, и только благодаря им возможно попасть в лучший мир. А этот — земной мир материи — настолько твёрд и неудобен, что в нём невозможно достичь счастья и найти покой. Я уже начинал верить в то, что если и будет какое-то вознаграждение за все годы моих метаний, то оно, если оно вообще предусмотрено, будет не здесь, а после жизни.
Я верил в Бога, пытался быть иудеем, потом стал христианином. Но моя вера опиралась только на веру, а не на знание Торы или Евангелия. Моё сознание полнилось верой, смутными догадками и пугающим сомнением.
Я и сегодня после всего, что со мной случилось, не уверен, что знаю, зачем и для чего я здесь?
Я всегда много думал о смерти. Боялся ли я её? К началу всех тех событий, о которых я пишу, уже нет. Я не хотел умирать, но и веры в то, что жизнь может меня обрадовать, уже почти не было. И всё-таки во мне всё ещё теплилась надежда на лучшие перемены.
Я думал, что, может быть, наша жизнь это только иллюзия, сон? Что, возможно, мы не замечаем собственной смерти, а, исчезая из этого мира, оказываемся в другом, почти таком же, как этот? Как говорится «на том Свете». И сколько их этих светлых или тёмных миров, в которых мы уже побывали и которые нас ещё ждут? Потом приходили мысли о том, что, возможно, никакой Вселенной и меня в ней не существует. А есть только непонятная Сила — добрая и милосердная, создавшая свою Вселенную в своём воображении и заселившая её людьми для их радости и счастья. А если радости и счастья не так уж много, то в этом виноваты мы сами — жестоковыйные, заражённые злом в тот самый момент, когда откусили от Древа познания добра и зла.
Но, во что бы я ни верил, это не имело никакого отношения к тому, что произошло в то утро.
Итак, когда, выпив кофе, я уже собирался пойти покататься на велосипеде, раздался телефонный звонок. Было ещё довольно рано, и никто из моих друзей или знакомых, знающих, что до двух часов дня лучше меня не будить, звонить не мог. Поэтому я с опаской снял телефонную трубку. Собственно, бояться мне было нечего, мне просто казалось, что в десять утра от неожиданного телефонного звонка можно было ждать неприятностей.
— Господин Максим?.. — спросил приятный мужской голос и прибавил мою фамилию.
— Да, — ответил я, думая, что моё предчувствие оправдывается — давно уже меня не называли так официально.
— Прошу прощения за беспокойство. С вами говорит управляющий московским филиалом Сатурн-Вест банка.
«Этого мне ещё не хватало, — подумал я, — со всеми банками, в которых я брал кредит, я уже расплатился, паспорта я не терял…»
— Но с вашим банком у меня не было никаких дел, я ничего вам не должен, я даже ничего о вас не слышал, — проговорил я, чувствуя, как дрожит мой голос.
— Не волнуйтесь так, господин… Дело, которое заставляет нас беспокоить вас, совершенно обратного свойства. Вы являетесь наследником некоторой суммы денег, которая находится в нашем управлении, и кое-какой недвижимости, документы на которую находятся также у нас.
— Да? — не веря своим ушам, спросил я.
Но, поняв, что кто-то из моих знакомых разыгрывает меня, довольно зло продолжил:
— И сколько миллионов мне оставил неизвестный благодетель? — я засмеялся. — Кстати, в долларах или евро? А бунгало с пальмовой крышей, на каком затерянном острове, и в каком океане? Неужто я граф Монте-Кристо?
Я вспомнил о том, что денег у меня только на пачку сигарет, и захохотал ещё громче.
— Прошу вас, Максим, успокойтесь. В вашем почтовом ящике лежит конверт, в котором вы найдёте наш адрес. Мы хотели бы, чтобы вы подъехали к нам сегодня, желательно до обеда. Впрочем, мы можем выслать за вами машину, но в Москве такие пробки… Так вы приедете?
«Ладно, — подумал я, — вместо сигарет куплю талон на метро, ещё и на обратную дорогу останется».
— Приеду, — буркнул я, совершенно не убеждённый, что это не розыгрыш.
— Паспорт, паспорт не забудьте, пожалуйста.
— Какой страны? — зло спросил я.
— А у вас их несколько? — голос в трубке прозвучал удивлённо.
«Нет, не розыгрыш», — вдруг уверился я.
И от этой уверенности у меня перехватило дыхание, ведь все мои знакомые знают, что у меня ещё и израильское гражданство.