— Ну, и какой же выход?
— Выход? — я засмеялся, — пойдём гулять.
Мы вышли из кафе.
В воздухе разливалась какая-то сверхчувственность. Я с наслаждением вдохнул обволакивающий аромат венецианской ночи.
— Какой удивительный запах! — воскликнул я.
Эрнеста засмеялась:
— О да! Посмотри на все эти мосты и каналы, от их почерневших и позеленевших за столетия цоколей так и несёт болотом и тиной. Но продолжим наш разговор. Ты говоришь, что человек не виноват в своей порочности?
Немного обиженный на неё за то, что она двумя словами почти уничтожила мой романтический настрой, я ответил:
— Конечно, не виноват. И нет никакого выхода. Ты права, когда говоришь, что человека не изменить, а я прав, когда говорю, что ему на Земле осталось пребывать недолго. Потому что за последнюю сотню лет он настолько обнаглел, что заявил себя хозяином планеты. «Царь природы», — я усмехнулся, — стал природе в тягость, и она его уничтожит.
— Наводнения? Извержения, да? Или люди сами себя уничтожат, начав большую войну, да?
— Ну да, именно так.
— А тебе их не жалко, Макс? Ты сам сказал, что они-то не виноваты, что находятся тут? Может быть, пора найти того, кто виноват, и люди станут другими или снова станут свободными?
— Что значит — станут свободными? Ты имеешь в виду, если они все умрут, то станут свободными и от планеты, и от своих тел?
— Нет, я имела в виду, что если есть Кто-то, кто управляет всем этим миром, то винить нужно только Его, а не Его создания? Так?
Я засмеялся:
— Ну да, но вряд ли мы можем себе это позволить. Мы даже не можем узнать о Его планах, мы даже не можем постичь Его. И вообще…
— Да-да, ты прав, куда-то мы далеко зашли… слишком. В общем, вывод таков, люди на земле чужие или нет, мы все равно не можем ничего изменить, не можем им помочь ни всем, ни по одиночке. Природу человека, и нашу с тобой тоже, мы не можем исправить. И всё, что в наших силах, это помогать кому-то, так?
— Ну да, в общих чертах, — ответил я, несколько обескураженный её наставническим тоном.
— А ты уже помог кому-нибудь?
— Нет, ну разве что дал по капсуле ближайшим родственникам.
Я задумался, вдруг почувствовав себя виноватым:
— Не знаю… нет, больше никому не помог пока. Но ты навела меня на мысли об этом, наверное, нужно этим заняться…
— Успеешь ещё, — засмеялась она, — у тебя впереди очень много времени.
— Знаешь, Эрнеста, под гипнозом старины этого города не хочется думать о современном мире. Но ответь мне, Эрнеста, длинная жизнь не может надоесть? Спрашиваю у тебя потому, что ты сказала, что живёшь дольше меня. Скажи мне, у тебя никогда не было чувства, что уже хватит, что пора уже перейти в другой мир. Пусть тело и не стареет, но уже всё познано, всё перепробовано, и уже не хочется куда-то лететь, ехать, плыть… Земля оказалась небольшой планетой, и все места уже изведаны, а люди везде одинаковы, понимаешь?
Мы шли по узким улочкам, всё дальше уходя от площади Сан-Марко. Людей становилось всё меньше и меньше, и в какие-то минуты казалось, что мы одни в этом городе и что он поистине волшебен и существует только для нас. Этот вечный город, непрерывно уходящий в небытие, и мы — два странника в нём, которые тоже, с точки зрения всего обыденного и привычного, вечные, но тоже непрерывно спешащие навстречу неизбежному, даже если оно ждёт их через тысячу лет.
— Не знаю, я люблю жизнь, — тихо произнесла она, — и чем дольше живу, тем больше привыкаю ко всему в ней — к улочкам городов, запаху кофе, сигарете, бокалу вина, закатам, морям и так далее. Я люблю эту планету и люблю многое из того, что создали люди, и с каждым годом начинаю любить это всё больше, или знаешь… уж точно не меньше.
— Слушай, а время? Летит сейчас быстрее для тебя, или как?
Я спрашивал её, желая понять, что ждёт меня в моей будущей очень долгой жизни.
— Время? Но ты же замечал, наверное, что субъективное время ускоряется с каждым годом. Чем старше ты становишься, тем быстрее летит время.
— Да, но, знаешь, после принятия капсулы мне показалось, что оно стало немного замедлять ход, — ответил я.
— Это иллюзия, Макс, просто в какой-то момент ты перестал спешить и нервничать, что чего-то не успеешь. Но скорость времени увеличивается всё равно. Кстати сказать, оно набирает скорость не только от возраста человека, оно в принципе набирает скорость с каждым годом, часом, минутой. Так мне кажется, по крайней мере. Время вещь такая неизученная… так что…
— Да-да, ты права, наверное, это просто качество времени, всё время идти вперёд… а всё-таки интересно, есть такие же, как мы, только живущие так долго, что устали от жизни и не хотят больше принимать капсулу? Эрнеста, а ты встречала когда-нибудь таких, как мы?