Он ловит себя на том, что удовлетворен этим, и вдруг вспоминает, что сам себе когда-то обещал. О том, что забыл. Поэтому категорически отказывается привязываться. Пожелай он дать этому ребенку чуть большую частицу себя, и вот тогда можно было бы задумываться о перспективах. Но сейчас он все отчетливее понимает, что задумка с проживанием чужой жизни была лишь блажью его усталого сознания. Слабостью «душевной мышцы». Поэтому за последствия он ни в коем случае отвечать не собирается. Пусть уже все останется как есть. А если однажды он захочет другого, то всегда сможет повторить. Стоит только заново решиться.
***
К системе Мю Сиона они приходят через пять суток. Все это время Кирк напряжен, как перетянутая пружина, готовая вот-вот выстрелить. Спок поражается его выдержке – для людей она весьма нетипична. Но Джим не только человек, но и боевой офицер, и, как-никак, обязан себя контролировать, а все равно хочется встать рядом и хоть чем-то помочь. В сложившейся ситуации капитан поступает рационально и логично, но Спок не для того ратовал за отстранение – изучив людскую культуру проявления эмоций, ему страшно представить, что сейчас творится в голове у Джима. И в который раз он рад, что родился и воспитывался на Вулкане. Согласно вулканским законам и практикам. Потому что хватило лишь раз примерить на себя положение Кирка, и его захлестнула отчаянная волна ярости. И это с учетом того, что он даже не знает полной картины: ни жизни Джима на Земле, ни мотивов Лафейсона. Ему просто невыносимо обидно за Кирка – брошенного, отвергнутого, возможно, даже нежеланного ребенка, которого не долюбили. Которого бросил тот, кто априори был должен о нем заботиться. С вулканской «колокольни» – это вообще дикость. Для их института семьи это неприемлемо ни в каком виде – подобная жестокость попросту невозможна. Но вполне возможна для людей, йотунов, и Спок бы назвал еще десяток видов, для которых потомство – результат гормональной секреции и не более.
Оттого он хочет встать рядом, прикоснуться к руке и разделить чужую боль, как свою. Облегчить этот груз и помочь справиться со свалившимися на них новостями. Хочет прижать к себе и убеждать до саднящего от слов горла в том, что Джим больше не один. Что любим, что нужен как воздух, что его в любой момент поддержат – хоть Спок, хоть весь «Энтерпрайз» разом.
Но Кирк закрывается ото всех. Взгляд режет без ножа, а речь отрывистая и резкая. Он все-таки выпускает Одинсона и Лафейсона из камеры, предоставив каюты и свободу перемещения по кораблю. Но общается теперь исключительно с Тором – войдя в систему, к ним присоединяются разведчики Асгарда и патруль с Преоды. Теперь они в любом случае не станут неожиданностью для войск Цехла. Теперь они вынудят тех выступить в открытую, а это значит, что «Энтерпрайз» вправе вызвать огневую поддержку как Звездного флота, так и содружества Талан.
К тому моменту, когда Кирк и Одинсон начинают переговоры с правителем Преоды об угрозе, Цехла уже в своей полной боевой мощи. Они начинают с дальних рубежей – лишают межпространственной связи, взорвав передающие сигналы спутники, и теперь Преоде придется рассчитывать только на себя. Корабль Федерации, одного асгардца и одного йотуна – самоубийство чистой воды. Спок, Кирк, Одинсон и несколько военачальников с Преоды составляют десяток вариантов тактики боя, защиты, отступления или нападения, но все решает очередное предсказание загадочной провидицы – только открытое сопротивление даст им шанс на победу.
С тщательно контролируемым гневом они наблюдают, как уничтожают блокпосты у необитаемых планет системы. Асгардский аванпост Цехла тоже сметают не моргнув и глазом, и теперь их армия в прямой видимости «Энтерпрайза». Разведка Тора не соврала – кораблей действительно чуть больше десятка. Но все они мощные, хорошо вооруженные, и Преода могла бы противостоять им очень недолго. С крейсером Федерации это время увеличилось вдвое, но его все еще преступно мало, чтобы рассчитывать на легкую победу. Прямо сейчас они могут рассчитывать только на себя. А еще – на Одинсона и Лафейсона, конечно же. Вот про них предсказательница не говорит ничего конкретного, но те, кажется, уже успели составить свой план действий. И в часть его даже посвятили Кирка – Тор идет на острие атаки, составляющее из себя заградительный огонь из преодских катеров, а Локи остается на «Энтерпрайзе», выжидая удобный момент для нападения «с тыла». Его с небольшим диверсионным отрядом транспортируют на флагман Цехла в разгар сражения, и, пока солдаты будут отвлекать внимание, сам Лафейсон должен будет подменить главнокомандующего Цехла, остановить бой и объявить о капитуляции.
Этот план плох по многим статьям – вулканец устает спорить в первый же час обсуждения – атака должна быть достаточно массированной, чтобы в горячке боя можно было успеть провернуть подмену, а чем дольше будет длиться атака, тем больше людей они потеряют, тем больший урон будет нанесен их импровизированной разношерстной флотилии и тем меньше шанс, что они смогут остановить противника. Но их положение уже почти патовое, поэтому споры откладывают, а Цехла они встречают огнем на поражение – никаких переговоров не будет.
Спок чувствует холодную собранность, немного досады, гнева и отголосок боли – он не хочет вспоминать и не будет о том, как однажды на его глазах погибла целая планета, но сейчас его душевное равновесие серьезно подорвано – нападением на абсолютно мирных беззащитных существ, которых хочет поработить чужая жажда власти и наживы. И тогда, когда дружелюбные, он позволяет себе на этом слове сарказм, соседи не слишком торопятся на помощь. О, он был бы очень рад однажды поделиться с ними своей болью от потери родного дома – это многому бы их научило. Но Спок воспитан вулканцем и не приемлет настолько сильное проявление чувств, зато все остальные… Его пацифизм сдается и меркнет по сравнению с силой людей, асгардцев и преодцев – силой их единства, сплоченности, отваги и стойкости перед лицом опасности. Перед угрозой тотального уничтожения. Спок не хочет думать, что «Энтерпрайз», наблюдавший гибель Вулкана, может однажды стать пристрастным в разрешении конфликтов планетарного масштаба, но внимательно наблюдая за мостиком и, в особенности, за капитаном, не может не признать, что уже поздно на это надеяться. Он ни в коем случае не возьмется их осуждать – они следуют решениям и приказам Кирка, а в отношении того – Спок и сам пристрастен – правильного мнения здесь не будет.
И вот тогда, когда он навряд ли сможет представить ситуацию хуже происходящей, она становится еще на порядок серьезнее и сложнее – уже из категории аховых. Почти как падающий с неба «Энтерпрайз» без двигателей. Судна Цехла маневрируют бок-о-бок друг к другу, объединяют свои щиты и надежно скрываются за мощной энергетической стеной. Пробить такую не сразу получится и у пяти крейсеров класса Конституция, а Цехла при этом спокойно продолжит их обстреливать, не получая при этом серьезный урон.
***
Недалеко от Персея он ищет древний артефакт Ксорро, согласно легенде, дающий его обладателю, недюжинную силу и вечную молодость. Ни сила, ни молодость ему не нужны – все это и так останется с ним до последнего вздоха. Да и на могущественные артефакты он уже давно перестал зариться – на собственной шкуре проверил, чем это чревато. Но ему настолько скучно, что он перестал считать прожитые дни, собственные вздохи и космические базы, которые он с чужой командой посещает для дозаправки. И поэтому берется за любой заказ, что обещает хоть немного пощекотать нервы.