– Спасибо! Поздравляю! – улыбнулся Белецкий, одновременно пытаясь представить, как выглядело это мероприятие. Почему-то представился Пантелей в манишке и с галстуком-бабочкой на шее и Василиса в белой фате. Егор нервно хихикнул.
Пантелей подозрительно прищурился:
– Что смешного?
– Да нет, это я так, о своём, – выставил перед собой руку Егор. И на всякий случай решил перевести разговор на другое:
– Однако устроили мы тут…
Рысь огляделся вокруг и небрежно отмахнулся лапой:
– Да ладно… само уберётся.
Действительно, автоматическая система уборки помещения уже трудилась вовсю.
– Уберётся-то уберётся, а если начальство нагрянет?
– Чего оно тут не видело? А если чего-то и не видело, есть видеокамеры.
– Спасибо, утешил, – забеспокоился Белецкий. – Так, посиди тут немного, отдохни, а я пока приберусь немного.
Совместно с уборочной системой дело спорилось быстро: через пять минут комната снова блистала чистотой. Егор удовлетворённо огляделся и собрался уж было, ещё раз извинившись перед другом, сгонять в душевую, как на комм поступил внешний вызов.
Глянув, кто его вызывает, Егор поспешил разрешить соединение.
– Доброе утро, Егор Николаевич! – Фон Стиглиц сегодня выглядел гораздо лучше, чем неделю назад. – Как жизнь молодая? Не разбудил? Вижу, ты ещё не одет…
– Доброе утро, Андрей Павлович. Нет, не разбудили, – Белецкий бросил быстрый взгляд на Пантелея, который в приёмо-передающий объём не попал, из-за чего собеседник рыся сейчас не видел. – Жизнь нормально. Вот, даже выходной сегодня дали… А у вас как дела?
– Выходной – это хорошо, – улыбнулся барон. – У меня тоже всё путём. Иду на поправку. Уже могу передвигаться без посторонней помощи. Я тебе вот что хочу предложить: раз мы оба сегодня свободны, давай навестим вдову Павла Евгеньевича.
– Да, конечно! – не раздумывая, согласился Егор. – Но у меня только выходной. Увольнительной не давали.
– По поводу увольнительной не беспокойся, – небрежно отмахнулся фон Стиглиц. – Давай так: с утра у меня процедуры, а после обеда встречаемся прямо на месте. Вот адрес.
– А меня возьмёте? – из-за плеча Белецкого высунулась пушистая морда рыся.
– О, а ты как здесь оказался? – удивился барон. Как показалось Егору, удивление было несколько наигранным. Может, действительно показалось, но в последнее время Белецкий превратился в заправского параноика. Улыбка на лице фон Стиглица быстро сменилась озабоченностью. – Я, конечно, попрошу… – неуверенно произнёс он после двухсекундной заминки. – Но сомневаюсь, что позволят. Давайте я перезвоню через пять минут. – Барон отключился, и Егор наконец-то смог направиться в душевую. Следовало поторопиться – если педантичный фон Стиглиц сказал, что перезвонит через пять минут, значит, так и будет.
Барон перезвонил строго в указанный срок.
И сразу огорчённо развёл руками.
– Нет. Пантелея на встречу не отпускают.
– Но бывают же домашние рыси? – возмутился напарник Егора. – Ну, мало… Я согласен. Но есть. Можно даже поводок на меня надеть…
Белецкий удивился. Чтобы гордый разумный рысь согласился идти по улицам на поводке, пусть даже силовом!
Фон Стиглиц добавил в голос металла:
– Нет! Нельзя! – и, чуть смягчив интонации, сообщил: – Но зато разрешили погулять вместе в Центральном парке. С условием, что вас не будут видеть рядом.
– Это как? Вместе, но не рядом? – иронично поинтересовался Пантелей.
– Это значит – можете гулять недалеко друг от друга, но если рядом окажутся другие посетители, ты, Пантелей, прячешься.
– А почему я, а не он? – обиделся пушистик. – Человеческий шовинизм?
– Как ты думаешь, что подумают люди, когда увидят, что при их приближении в кусты прячется офицер в парадной форме? – ухмыльнулся барон.
Пантелей задумчиво почесал задней лапой за ухом.
– Ну ладно, уговорили.
– Тем более что вам, чтобы общаться, не обязательно быть не то что рядом, но даже в пределах слышимости, – подмигнул своим собеседникам фон Стиглиц. – В общем, можете отправляться прямо сейчас. Но к тринадцати ноль-ноль, Егор Николаевич, вам надо прибыть по указанному адресу.
С этими словами барон отключил связь, а Белецкий полез в шкаф за парадкой.
– Да, несовершенные вы, люди, создания, – вздохнул Пантелей. – То оденься, то разденься… Причём в одной ситуации одно надень, в другой – другое… То ли дело мы!