Координатор «ККК» получил сигнал «на связь квадрата», находясь в своем кабинете в здании Министерства обороны на Берсеневской набережной. Включил криптофон, а заодно и комплекс охранной автоматики с шумоподавлением и лазерной отсечкой, который не только не давал возможности прослушать телефонные переговоры, но и просто разговор в кабинете, даже если в его стены были внедрены специальные устройства.
Инициатива связи «квадрата» принадлежала комиссару-2 Рыкову:
– Все меня слышат?
Громов тронул кнопку автоматического ответа. Очевидно, остальные комиссары сделали то же самое, и Рыков продолжал:
– Поступили сведения, требующие общего обсуждения. Пока же сообщаю информацию для размышлений: пятьдесят процентов депутатов Госдумы и треть сенаторов Совета Федерации работают на «СС». Да и остальные заняты в основном собой, строительством дач, счетами в банках, скупкой недвижимости и скорейшим решением личных проблем, а не государственными заботами. Кресла депутатов – всего лишь ширма…
– Мы знаем, Герман, – донесла сеть криптофона недовольный голос комиссара-4. – Из-за этого не стоило поднимать бучу для всего «квадрата».
– Но вы еще не знаете, что эти пятьдесят процентов протащили дополнение к Закону о борьбе с организованной преступностью, позволяющее силовым службам поступать с особо опасными преступниками по законам чрезвычайного положения. Вплоть до расстрела на месте.
– Ну и что?
– А то, что мы тоже, вернее, преимущественно входим в ранг «особо опасных». И теперь ФСБ и ГУБО заняты организацией спецкоманд для охоты за «чистильщиками».
Ответом Рыкову было продолжительное молчание. Наконец лидер «ККК» нарушил его:
– Да, следует признаться, это тревожный сюрприз. Предлагаю обдумать контрмеры и через день встретиться. Могу добавить: в недрах Минобороны уже создана подобная команда под названием «ООО» – «отряд охотников за охотниками». Сами себя они нарекли еще интереснее: «Отряд Анальгин». Догадываетесь, почему? Конец связи.
Громов отключил криптофон, задумчиво походил по кабинету, поглядывая на хмурый осенний день за окном. Сообщение Рыкова не стало неожиданностью: государственная система не могла не реагировать на посягательство на власть и защищала себя всеми средствами, вплоть до антизаконных, антиконституционных. Впрочем, чиновники всегда могут сделать эти средства конституционными, сварганив «дополнения к Закону», и в этом их великое преимущество перед другими властными структурами: они хотя бы формально опираются на «мнение народа».
Что ж, подумал координатор «Чистилища», пора и консультироваться с моим личным «другом-дьяволом». Что он посоветует в данной ситуации?
Дмитрий Олегович выдвинул из корпуса «вертушки», как привычно называли пульт сверхсовременного селектора, дополнительную панель всего с двумя сенсорами красного и зеленого цвета и дотронулся до зеленого квадратика. Через минуту зеленый цвет сменился на желтый, а динамик селектора тихо проговорил:
– Вызов принят. Аргументы?
– Вероятность облавы близка к единице. Необходим информконтакт.
– Ждите.
Громов сел за стол, настроил себя на тот режим напряжения, который был необходим для контакта с «другом-дьяволом», и стал ждать.
Прежде чем пойти по указанному в объявлении адресу, Василий Балуев навестил двух своих друзей. Один из них жил в Митино и работал в баре недалеко от дома, где жил; второй служил охранником в частной хлебопекарне. Охранника звали Костя Злобин, русбоем и восточными единоборствами он занимался с детства, имел разного цвета пояса от разных школ и чувствовал себя в жизни достаточно уверенно. О наборе в школу безопасности предпринимателей он ничего не слышал, а на вопрос Василия – не хотел бы он туда устроиться? – ответил:
– На кой ляд? Платить там будут если и больше, то не намного, а ответственности – выше крыши. Мне и в моей пекарне хорошо. От рэкетиров отбились, налоги платим исправно, жить можно.
Разговор происходил днем сначала у Злобина дома, потом приятели решили вспомнить былое в более уютном месте и остановились на кафе-мороженом «Фиорд» на Тверской недалеко от Белорусского вокзала. Машины у Кости не было, поехали на метро. А в кафе произошла сцена, которая произвела на Василия гнетущее впечатление.
Несмотря на хмурый осенний день, народу в кафе поднабралось прилично, даже образовалась очередь. Впереди приятелей оказалась компания из двух молодых пар интеллигентного вида, вознамерившихся, очевидно, тихо посидеть в кафе и отдохнуть. Женщины подошли к свободному столику и, поглядывая на своих кавалеров, не садились в ожидании, пока те возьмут мороженое и напитки. И в этот момент два коротко стриженных амбала, только что вошедшие в кафе, одетые в «фирму» – спортивные костюмы «Панда», кожаные жилеты, кроссовки «Найк», – бесцеремонно растолкав очередь, взяли мороженое и столь же нагло оттолкнули женщин от столика. А когда те попробовали возражать, апеллируя к своим кавалерам, один амбал, не стесняясь, бросил женщине просто:
– Пошла на… Врежу – сдохнешь!
Шокированные женщины тут же отошли в сторону, стали уговаривать своих молодых людей не трогать «крутых», но один из них все же подошел к «спортсменам», что-то сказал и тут же получил короткий удар в низ живота от даже не поднявшегося со стула амбала.
Василий не вмешивался, когда наглецы растолкали очередь и взяли мороженое, стерпел и явное пренебрежение с их стороны ко всем «слабакам и бабам», но не выдержал, когда громила сказал двинувшемуся на него второму «интеллигенту»:
– Лучше не лезь, мудак, по стенке размажу!
– Бери мне то же, что и себе, – сказал Василий Косте, подошел к столику, проговорив очень тихо, чтобы слышали только они:
– Мальчики, поднимайтесь и уходите, пока я добрый. Не дай вам Бог увидеть меня злым!
– Гля, Лева, еще один защитник выискался! – повел крутыми плечами «спортсмен». – Какой-то сегодня день ненормальный, не дают расслабиться спокойно. Вали, бобик, я тебя пальцем сломаю.
Василий изящно перехватил руку говорившего приемом «хлыст», рывком поднял со стула, одновременно вырубая второго мордоворота выпадом большого пальца под ключицу. Повел взвывшего «спортсмена» к выходу, приговаривая еле слышно.
– Не дергайся, урод, руку сломаю.
На них с опаской посматривали посетители других столиков, но не вмешивались, привыкнув к бандитскому беспределу подонков, не предвещавшему ничего хорошего от «крутой» разборки. Второго «спортсмена» пришлось выносить на улицу вдвоем с Костей. Первый, держась чуть поодаль, грозился «убить сук» всеми известными ему способами, но приятели вернулись в кафе, не обращая на него внимания, весьма равнодушно отреагировав на благодарный лепет дам компании.
Сев на освободившиеся у окна места, Костя, поглядывая на потерявшую живость физиономию Балуева, сказал:
– Что это на тебя нашло? От этих ублюдков всего ждать можно – от ножа в спину до выстрела в грудь. А если бы у него имелась «пушка»?
– Зря я, что ли, двадцать лет занимаюсь рукоприкладством? Надоело смотреть, как жирует эта падаль, «хозяева жизни». Надо же когда-то и отпор дать.
Костя с явным интересом заглянул в ставшие угрюмыми глаза товарища.
– Всем подонкам морду не набьешь.
– Может, и не набьешь, но стремиться к этому надо.
– Ну-ну, давай, если захотел на свою задницу приключений. Оно, конечно, может, ты и прав. Недаром говорится, что висящее на стене ружье раз в год стреляет.
– Что ты имеешь в виду?
– Твое воинское мастерство – что висящее ружье, ему требуется выход.
– Ладно, давай поговорим на другие темы, как-никак расслабиться пришли. Ты до сих пор не женат?
– А зачем? Баб и без того хватает. Как говорится, «кончил тело – гуляй смело». Я еще молодой, погожу хомут на шею вешать.
– Циником ты стал, Константин.
– Жизнь такая, Василич. Ты вон тоже не окольцованный. Или есть кто на примете?
– Да в общем-то нет. – Василий вспомнил жаркий шепот Ларисы, ее губы, грудь, сильные и нежные руки. – Хотя нет… одна кандидатура появилась. Массажистка в одном салоне здоровья. Но я не уверен.
– В ней?
– В себе.
Костя рассмеялся.
– Вот это речь мужчины! Но ты вообще-то где обитаешь? Встречались мы с тобой, если не ошибаюсь, года два назад. Тогда ты вроде служил где-то в органах?
– В Федеральной службе контрразведки.
– А теперь?
– Ушел… по собственному желанию, живу в Рязани, работаю в одной из частных тренировочных школ по «унибосу». А тут увидел недавно объявление в газете и решил вернуться в столицу. Сходишь со мной?
– Как говорил Пятачок в мультфильме: «До пятницы я совершенно свободен». Схожу с удовольствием! Кстати, помнишь Вовку Абуткина? Год назад врезался на мотоцикле в фургон, сломал позвоночник. Навестил бы ты его, он тебя помнит.
– Что с ним?
– Лежит парализованный, самостоятельно на горшок сходить не может. А ведь каким спортсменом был!
– Схожу обязательно, дай только адресок.
Посидев еще с час в кафе, приятели вышли на улицу, но «спортсменов», вопреки ожиданиям, не встретили. Вероятно, оценив соперников, те решили не рисковать своим драгоценным здоровьем.
Василий почувствовал атмосферу этого учреждения сразу, едва переступил порог комнаты, где зачисляли в школу безопасности бизнесменов. Впечатление было такое, будто на спину поставили клеймо. И хотя в дальнейшем это ощущение несколько притупилось, Василий не спешил отделаться от него, памятуя предупреждение Матвея: похоже, кто-то «положил на него глаз» и уже не выпускал из поля своего зрения.
Процедура приема на работу оказалась весьма простой.
Паспорт (у Балуева был еще ганфайтерный, липовый, для знакомств, на фамилию Синякин), рекомендации тренерского совета какой-нибудь из секций карате (здесь у Балуева была заготовлена справка о том, что он служил в спецбате внутренних войск в качестве тренера по рукопашному бою), «полигон».
«Полигоном» служил небольшой зал с ковром вместо татами, где соискателя экзаменовали на владение воинскими искусствами. Сначала предложили продемонстрировать ката, то есть комплекс обязательных стандартных передвижений, что Василий сделал без удовольствия, зато «раскачал» организм, подготовил его к переходу в состояние высоких энергозатрат. Затем экзаменатор, военно-спортивной выучки «гуру», беловолосый, но смуглый, гибкий, сильный, не то прибалт, не то немец, показал ему класс, едва не уложив серией ударов атэ-вадза [15] в стиле Дзёсин-мон [16]. Василий никак не ожидал встретить тут бойца такой квалификации и потратил достаточно много времени, чтобы нейтрализовать его. Однако как только он, разозлившись на самого себя, начал отвечать на поражение, экзамен остановили.
– Годится! – бросил беловолосый, дыша бесшумно, почти спокойно, и ушел не попрощавшись.
– Приходите завтра сюда же, – сказал Василию нездорового вида одутловатый наниматель, проверявший документы. – Будет директор школы, познакомится с вами и определит круг задач.
Василий, потирая ключицу, куда пришелся локоть экзаменатора, вышел в сопровождении Кости на улицу.
– А ведь он использовал не весь свой потенциал, – проговорил Злобин, наблюдавший за боем. – У этого арийца хатидан, если не кюдан [17]. Не нравится мне эта контора, Василич, уж больно профессионально подходит к контакту И ему тоже не нравится, подумал про себя Василий, прислушиваясь к собственным ощущениям. «Клеймо» продолжало гореть на спине, и означало это лишь одно: за ним установили слежку с применением спецсредств. В свою очередь последнее соображение говорило в пользу того, что его здесь ждали.
В полной мере Балуев проверил верность своих ощущений вечером, когда за ним пришли.
Остановился он у приятеля в Митино, а не у Кости Злобина, о чем впоследствии не раз пожалел. Приятель, доцент Московского авиационного института Хлебников, и не подозревал, кем на самом деле был Балуев, с которым он учился когда-то в одной группе.
Они проговорили до одиннадцати вечера, вспоминали однокашников, преподавателей, подруг и друзей, делились скромными успехами, рассказывали каждый о своей работе, хотя Василий как бы мимолетно заметил, что работает в «одном секретном ящике». Когда в дверь позвонили, его подозрения тотчас обрели реальную почву, и он сразу понял, что пришли за ним.
– Интересно, – проговорил он медленно, останавливая двинувшегося к двери приятеля Юрия. – Из каких соображений исходила муха, садясь на липкую бумагу?
– Что? – растерялся тот.
– Это я о себе. Балкон есть?
– Лоджия, вход из спальни.
– Тогда бывай, Юра, я ухожу нестандартным путем, но ты об этом никому не говори. Я у тебя был и ушел еще засветло. Понял?
– П-понял, н-нет, не понял. Что случилось? Чего ты всполошился? Погоди, еще поговорим, пойду открою, звонят…
– Откроешь, когда меня не будет. Потом объясню, в чем дело. Иди, потяни время у двери, будто ты ничего не понимаешь, только проснулся.
Василий вышел на балкон, несколько мгновений прислушиваясь к тишине, дом стоял в парковой зоне, вокруг громоздились новостройки с возвышающимися над ними кранами, до шоссе было далеко, но внизу ощущалось какое-то движение, скрытое от глаз темнотой. Квартира Юрия была на двенадцатом этаже шестнадцатиэтажки, но это не смущало Василия. Смущало другое – отсутствие страховки у тех, кто за ним явился. Они наверняка должны были как-то перекрыть пути его отступления через балконы.
Мелькнула мысль может, напрасно он психует и пришли вовсе не за ним? Но тут в спину Василия дохнуло вдруг таким ледяным ветром опасности, что он сиганул на нижнюю лоджию, не раздумывая ни секунды, хваля Бога, что район еще не обжит и хозяева не успели застеклить лоджии.
Так, с лоджии на лоджию – по диагонали вдоль стены дома – он опускался до третьего этажа, пока не попалась открытая дверь с лоджии в квартиру. Шмыгнул в темную комнату, где на постели спал с потухшей в пальцах сигаретой хозяин или квартирант, бесшумно нащупал входные запоры и выскользнул за дверь в коридор, готовый с ходу вступить в схватку.
Но никого. Все-таки его маневр – он вышел аж в третьем от перекрытого подъезде – если и не остался незамеченным, то застал преследователей врасплох: все подъезды блокировать они не успели или не догадались.
Василии вышел из подъезда вместе с компанией парней и девушек, возвращавшихся с вечеринки, притворясь слегка хмельным и своим парнем. Наметанным глазом определил, что за ним явился армейский спецназ – если судить по машинам с военными номерами и «гориллам» в пятнистой форме, вооруженным бесшумными автоматами «АПБ» калибра девять миллиметров и «никонами» (десантный вариант).
Молчаливые парни с профессионатьным хватом автоматов обратили на него внимание, лишь когда он остался один во дворе, так как места в кабинах «тойот», «волъво», вазовских шестнадцатых моделей ему не хватило.