В коридоре он увидел ту же картину, что и на улице: все, кто находился там на момент операции, лежали на полу лицами вниз с руками на затылках, в том числе и охранник Саша, лишь афонинская секретарша Людмила, всхлипывая, сидела за столом, нервно ломая пальцы. Омоновцев здесь было трое, но только у одного на форме виднелись знаки различия – три лычки.
– Что здесь происходит? – тихо и вежливо спросил Матвей, оценив силы доблестных защитников порядка.
– А ты кто такой? – воззрился на него старший.
– Я начальник охраны фирмы. – Матвей покосился на своего подчиненного, на скуле которого багровел кровоподтек. – Санкции на обыск и на применение силы у вас имеются?
– Я тебе покажу сейчас санкции!.. – Один из верзил шагнул к Соболеву – и упал лицом вниз, как бы продолжая движение.
У старшего наряда пискнула рация, видимо, те, у входа, разобрались в ситуации и поспешили предупредить командира. И все же Матвею очень не хотелось начинать потасовку. Все еще теплилась надежда, что недоразумение быстро выяснится, милиционеры разберутся в ошибке, извинятся и уйдут.
Глаза сержанта сузились, он выслушал сообщение, махнул рукой своим.
– Взять!
В то же мгновение Матвей прыгнул к нему, чиркнул ладонью по носу, отобрал у падающего автомат и направил на двух громил, не успевших даже сдернуть оружие с плеч.
– Стоять! Не шучу! Саша, обезоружь их.
Охранник, смущенный оборотом дела и своей несостоятельностью, выполнил приказ, уложив омоновцев у стены. Заметил взгляд Матвея, тронул скулу.
– Я не стал сопротивляться: ОМОН все же…
– Правильно сделал. Но они тебя, гляжу, не пожалели. Все наши в норме?
– Кудёме досталось, он начал было качать права.
– Ладно, лишь бы живой был, сейчас разберемся. Сергей Сергеевич у себя?
– Все там, плюс ихний майор и еще человек пять в камуфляже.
Матвей помог подняться двум пожилым мужчинам, подмигнул Людмиле, глядевшей на него как на привидение, и подошел к сержанту с рацией, который уже очухался и ворочал головой.
– Вызови сюда командира.
– Ах ты, с-сволота, я ж тебя!..
Матвей несильно хлопнул омоновца по ушам, тот охнул, замолчал, откинулся назад.
– Вызови командира, одного. Скажи, ему принесли срочный пакет.
Сержант открыл рот, хотел ответить ругательством, но глянул в ставшие холодными, как лед, глаза Соболева и достал рацию.
– Товарищ майор, тут Маркиз вам какой-то срочный пакет приволок, говорит, лично…
Дверь в кабинет Афонина открылась, но вышел оттуда не командир отряда, а один из рядовых омоновцев.
Матвей отправил его в нокдаун, отобрал автомат, задумался на мгновение и начал снимать с бойца его комбинезон.
– Саша, помоги. Держи этих «орлов» на прицеле, а если начнут шебуршиться, бей в полную силу. Пока мне не предъявят санкции прокурора, их действия – вне закона, и мы имеем право обороняться.
Переодевшись, Матвей надвинул на лоб зеленый берет (маску-чулок с прорезями для глаз он натягивать не стал) и зашел в кабинет.
Президент «Рюрика» стоял у стены с руками на затылке, лицом к столу; за столом сидел незнакомый одутловатый малый в сером костюме и работал на компьютере; бледный как мертвец Баблумян сидел на стуле, держась за живот; главный бухгалтер стоял рядом, тоже с руками над головой; двое омоновцев рылись в шкафах, третий держал под прицелом Афонина: их командир, одетый в такой же пятнистый костюм, но с майорскими погонами, низкорослый, коренастый, с красноватым лицом, изучал на столе какие-то документы.
– Ну что там? – обернулся он на звук открываемой двери и замер, уставившись на зрачок автомата. Матвей быстро подошел, уткнул ствол автомата майору в бок и сказал с нажимом:
– Прикажи своим нукерам убраться отсюда!
– Ты кто такой, черт подери?! – прорычал майор.
– Ангел-хранитель. Быстро! – Матвей двумя пальцами слегка сдавил локоть майора, и тот, охнув, просипел:
– Козырев, Шумейко, Рыбкин – на улицу! Ждать приказа!
Верзилы-омоновцы, поколебавшись, вышли. За ними вылез из-за стола одутловатый некомбатант [6].
– Спасибо, – поблагодарил Матвей, повернулся к Афонину, глядевшему на него с радостным недоверием. – Что произошло, Сергей Сергеевич?
– Сам ничего не понимаю. – Афонин сел за стол, пощелкал клавиатурой на пульте. – Ворвались, приказали не вякать и начали копаться в бумагах и в компе.
– А ордер на обыск предъявили?
– Нет, конечно!
– Мы имеем право… – начал майор.
– Не имеете, – остановил его Матвей. – Кто приказал провести акцию? Что вы ищете?
– Приказало начальство, а ищем мы доказательства связи с террористами, обстрелявшими вчера мэрию. Нам стало известно, что участвовали в этом ваши люди.
– Чушь собачья! – бросил Шаровский, неодобрительно глянул на Соболева. – Но и вы – герой кверху дырой! Зачем понадобилось заваривать эту кашу? Разобрались бы и без мордобоя. А теперь они возьмутся за нас по-настоящему.
– А вы что же, боитесь? Документы не в порядке?
– Не ругайтесь, – поморщился Афонин. – Это какая-то провокация. Может быть, и не стоило ссориться с ОМОНом, они тоже люди подневольные, но манера их работы кого хочешь заставит нервничать. А вы видите, что получается, когда сердится мой начальник охраны. – Президент фирмы посмотрел на краснолицего командира ОМОНа. – Похоже, вас подставили, майор. Мои люди никогда и ни при каких обстоятельствах не могли участвовать в террористических актах, и бизнес фирмы абсолютно некриминален. Если ваше начальство хочет разобраться в делах фирмы, пусть присылает специалистов с документом, подтверждающим право на проведение проверки. Уверен, что мы снимем все спорные вопросы. А силой вы ничего не добьетесь.
– Я вас… – Лицо майора налилось кровью так, что казалось, вот-вот лопнет. – Через минуту… штурмом…
Матвей щелкнул его в лоб, майор прикусил язык и умолк, тяжело дыша.
– Убирайся, – медленно проговорил Матвей. – У тебя и так уже завтра полетят погоны, а если начнешь штурм…
Командир ОМОНа поправил берет, оглядел все в кабинете, задержал взгляд на Соболеве, вышел. Через несколько минут отряд снялся и уехал на двух фургонах.
– Ну и дела! – сказал Баблумян неопределенным тоном, посмотрел на президента. – Нажили себе врагов! А ведь тот тип искал файлы целенаправленно. Им нужны были наши счета и депозиты.
– Я так и понял. Да, Соболев, отличился ты сегодня. Но, с другой стороны, пусть все знают, что у нас здесь никому ничего не отломится, ни рэкетирам, ни ОМОНу.
– Что будем делать? – Шаровский похлопал себя по карманам, достал сигареты, закурил. – Кому выгодна эта пиратская выходка, хотел бы я знать? Кому мы перебежали дорогу?
– Мэру, – коротко ответил Афонин. – Его команда давно пытается заставить нас плясать под его дудку.
– Разрешите идти? – спросил Матвей, чувствуя внезапное душевное опустошение, он был здесь лишним.
Сергей Сергеевич посмотрел на него, вышел из-за стола, обнял за плечи.
– Не обращай внимания, ты все делал правильно. Где только научился таким приемам? Отдыхай, завтра поговорим.
Матвей попрощался со всеми кивком и вышел в приемную, где народ, набежавший со всех этажей, оживленно обсуждал происшедшее. К его удивлению, совесть молчала. Виноватым себя не считал, да и настроение не испортилось, хотя в глубине луши росла уверенность, что этот случай – еще одна ласточка из грядущей стаи себе подобных.
«А, черт с ними! – пришла холодная мысль. – Хватит прятаться за спины других. Что будет, то и будет, нет смысла бояться судьбы. Надо и в школу сходить, где учительницу Стаса избили, и Кудёме помочь. Если не я, им никто не поможет. ОМОНу легче заниматься такими делами, как сегодня, чем бандитов ловить. И даже если я не прав, противник у меня хоть и сильный, но не Монарх!»
Успокоенный, Матвей пошел утешать избитого Куцему. Он еще не знал, насколько ошибается в оценке ситуации.
«ГОСУДАРСТВО – ЭТО Я!»
Дождь начался еще в середине дня, затяжной, мелкий, холодный, первый из серии осенних дождей, навевающих грусть и меланхолию. Но у хозяина роскошного кабинета, завороженно глядевшего на дождь, настроение было хорошее. Олег Каренович Лобанов занимал один из самых значительных, хотя и незаметных с виду постов в государстве, а именно – пост советника президента. И только несколько человек в Москве знали его еще и как маршала новой организации, заменившей Купол. Организация называлась коротко «СС» – Сверхсистема. Именно она объединила большинство столичных и множество региональных мафиозных и чиновничьих структур, именно она обладала реальной властью в стране, потеснив, вернее, негласно разделив полномочия с президентом и правительством.
Структура Сверхсистемы, подчинившей себе криминальных лидеров и коммерсантов, подавившей конкурентов в столице и многих городах России, была весьма сложной, ибо она впитала или скопировала жизненные принципы не только старого Купола, но и таких «крутых» контор, как Главное разведуправление и ФСБ.
Мозг структуры, ее лидер или, как его называли, маршал, управлял штабом из шести человек, именуемым Тень-кабинетом или просто Тенью; сам босс был седьмым. Именно ему подчинялся «спецназ» – «ССС», отвечающий за физическое устранение противника, «контрразведка» – «КСС», выявляющая чужих агентов в коммерческих сетях, подчиненных «СС», и «служба безопасности» – «БСС», отвечающая за охрану маршала и членов штаба.
Самому Тень-кабинету подчинялась «разведка» – «РСС», отвечающая за сбор информации в криминальных и коммерческих центрах, в органах государственной власти, в МВД и прокуратуре, за вербовку агентов-низовиков и за подготовку акций устрашения и ликвидации; служба боевого и хозяйственного обеспечения – «ХСС», курирующая содержание конспиративных квартир, добывание и хранение оружия; и Аналитический центр Сверхсистемы – «АСС», занимающийся сбором и анализом информации, поступающей из всех доступных источников, в том числе и от агентурной сети.
Низовым звеном «СС» – бригадами, собирающими дань с коммерческих киосков и крупных фирм, контактирующими с милицейскими чинами и организующими разборки с конкурентами, – руководил один из «начальников штаба» – Тень-5, Мирза Тогоев, владелец ресторана «Клондайк». Он же – вор в законе по кличке Аятолла.
Далеко не все работники Сверхсистемы знали о ее существовании. Они добросовестно охраняли офисы, склады, автостоянки, гаражи, дачи, собирали дань с киосков, проводили разборки. Бойцы «СС», называемые «эсэсовцами» или системниками, вступали в дело лишь в крайних случаях, когда требовалась особая секретность акции или масштаб ее не позволял обходиться низовиками. Кроме того, «эсэсовцы»-системники часто подстраховывали работу бригад или исправляли их ошибки.
Имели «СС» и электронные системы разведки, не уступающие тем, которыми пользовались некоторые подразделения Федеральной службы безопасности и МВД: приборы для прослушивания разговоров через стены, окна и двери, для записи чужих телефонных диалогов и кодирования своих, для прощупывания помещений в поисках подслушивающих устройств и считывания информации с компьютерных систем. Были на вооружении Сверхсистемы и компактные детекторы лжи, умещавшиеся в кейсах, и аппараты перехвата радиосвязи вневедомственной охраны, патрульно-постовой службы ГАИ, МУРа и других подразделений УВД и ГУБО. Один из таких аппаратов был установлен в кабинете Лобанова и позволял ему прослушивать даже переговоры начальников ФАПСИ и службы охраны президента.
Настроение же у Олега Кареновича было хорошим по многим причинам.
Во-первых, на последнем экстренном заседании штаба ему удалось довершить становление организации, подчинив одного из конкурентов, который занимал высокий пост в Совете Федерации и был одновременно главой клана «Авиа». Теперь предстояло убрать последнее препятствие, чтобы окончательно можно было провозгласить. «Купол умер, да здравствует “СС!”»
Тезис: чиновник всегда потенциально более криминогенен, чем бизнесмен, ибо может обогащаться только бесчестным путем – оказался верным. И не важно, где работал этот чиновник, на почте или в Государственной Думе, подход к нему был один и тот же – деньги! Или Большие Деньги! А тот факт, что со Сверхсистемой начал работать даже спикер Госдумы, говорил сам за себя.
Стоя у окна кабинета, выходящего на Арбат, Олег Каренович не обернулся, когда в кабинет вошел гость. Это мог быть только Носовой, начальник информационной службы президента, он же Тень-3 в иерархии штата «СС». Хейно Яанович обладал влиянием в сфере бизнес-программ, позволяющих негласно увеличивать капитал членам Сверхсистемы – от охранника до депутата, а также в мире рекламы и эстрады, на радио и телевидении. Это было его хобби: в прошлом Носовой был популярным певцом… Кроме того, в организации он заведовал Аналитическим центром.
– Этап борьбы за Самого мы проигрываем, – сказал он, не смущаясь тем, что маршал «СС» не обернулся. – Парадом командует Юрьев, и, похоже, удалить его от президента не удастся, он не захочет ни терять, ни даже делить такой лакомый кусок власти.
Лобанов кивнул. Юрьев был советником президента по национальной безопасности и мог практически в любой момент контактировать с главой государства. Кроме того, Юрьев опирался на своих естественных союзников – советников Парипа, Сабурова и Люшина, которые имели сильные позиции на телевидении и в ряде газет.
Носовой подошел к боссу, зачарованно глядевшему на дождь.
– Но в любом случае главное для нас – не влияние на президента, а сохранение структуры госэкономики.
Лобанов снова кивнул. Хейно Яанович имел в виду «вторую» экономику, неофициальную, теневую, где их капиталы действовали под видом и на правах государственных.
Постояв немного у окна, Носовой пожал плечами, вернулся к столу и налил себе минеральной воды.
– Я окончательно понял, что государство – частная собственность бюрократии.
– Поздновато понял, – пробормотал Лобанов. – В России паразитический империализм для высшего бюрократического сословия создан давно, а мы должны его зафиксировать, сохранить, тогда всегда можно будет распоряжаться доходами с «ничьей» собственности. К сожалению, президент тоже понимает толк в таких вещах, но цель у него другая.
– Какая же?
– Сделать Россию «колонией», сырьевым придатком передовых демократических стран, недаром он начал кампанию по сокращению производств с высоким научно-техническим и интеллектуальным потенциалом. Нам это невыгодно.
– Почему?
Лобанов наконец оторвался от созерцания непогоды за стеклом, сел за стол.
– Потому что нас быстро съест мафия этих стран. Конкуренции мы не выдержим, их опыт исчисляется десятками лет. А работать на других мы не станем. Ведь так, Хейно Яанович?
Носовой глубокомысленно кивнул. Ему такие глубины анализа политической ситуации были недоступны, несмотря на то, что он занимал пост советника президента.