Был высажен большой десант, и была большая охота. Корину после той операции почти неделю снился красный от крови водопад. На SHKP-II не разрешили использовать не только боевых роботов, но и тяжелое вооружение, «дабы не травмировать неустойчивую психику мыслящих существ планеты», как было сказано в приказе. Высокий гуманизм обошелся Земной Федерации в восемьдесят семь человеческих жизней и тридцать пять жизней дгодов. На SHKP-II, спасая раненого десантника-дгода, погиб первый командир Корина, сержант Эван Брок. Дгоды, населяющие несколько планет в созвездии Тельца, назвали в честь него один из своих звездолетов.
Из прошлого в настоящее сержанта вернул голос Николь Дюфренн.
– Сэр, я вижу, вы уже на посту, хотя до начала нашей вахты еще одиннадцать минут и сорок шесть секунд.
Стажер села в кресло второго пилота и защелкнула скобы безопасности.
Корин уже заметил, что инструкции девушка пока соблюдала строго, даже те, в разумности которых можно было бы усомниться.
– Я сменил капрала немного пораньше, – пояснил он свое присутствие в боевой рубке. – Пусть поспит лишних полчасика.
Стажер повернула голову, и некоторое время внимательно смотрела на Корина.
– Что-нибудь случилось? – спросила она с веселым любопытством.
– Почему вы так решили?
– На вашем челе лежит печать глубоких размышлений. Еще интонации…
– А мне говорили, что на моем челе невозможно ничего прочитать.
– Вас ввели в заблуждение. Иногда ваше лицо бывает весьма красноречивым.
Корин не стал уточнять, что подобное случается только тогда, когда ему самому это нужно.
– Так что произошло, сэр?
В своем ответе сержант постарался избежать категоричных суждений.
– У меня создалось такое впечатление, мадемуазель, что Эдди окончательно потерял от вас голову.
Взгляд стажера стал жестким, даже злым.
– Моя вина в этом есть?
– Вы же понимаете, что вам и ненужно ничего предпринимать, чтобы мужчина в вас влюбился.
– Капрал Мур слишком уж впечатлительный. Вы же в меня не влюбились? Значит, причина не во мне.
– Из вас, стажер, со временем может получиться хороший патрульный и…
Корин не успел закончить фразу.
– Прямо по курсу объект искусственного происхождения, сэр! – доложил Умник.
– Дать расстояние. Класс.
Умник очертил одну из звездочек на обзорной панели красной окружностью и вывел характеристики объекта.
– Прогулочная яхта, сэр. Опознавательный сигнал отключен.
– Запрос.
– Есть, сэр!
Звездочка на экране уже превратилась в ярко-белое пятно размером с теннисный мяч.
– На запрос не отвечают. Скорость движения возрастает.
– Вижу. Установи у кого из «туристов» на данное время ближе всего пролегает маршрут к нашей зоне ответственности.
– Есть, сэр!
Перехватчик следовал за яхтой по пятам. У пилота последней прослеживалось явное желание оторваться от патрульных, но мощность двигателей перехватчика была на порядок выше, и по маневренности он также заметно превосходил корабль-нарушитель.
– На текущий момент ближе всего к нам может находиться прогулочная яхта «Цезарь», сэр! Преследуемый нами объект соответствует ее параметрам. Внимание! Нарушитель изменил траекторию движения и через 57 секунд покинет запретную зону.
– Ложимся на прежний курс. Умник, доложи старшему диспетчеру о нарушителе и передай его характеристики. Пусть накажут. На запрос не отвечал, значит, знал, что делает.
– Есть, сэр!
Корин на несколько секунд прикрыл глаза ладонью.
– Ладно, стажер. Как говорили на Земле тысячу лет назад, вернемся к нашим баранам. Я хотел сказать, что по возвращении на базу решил пока не подавать рапорт о переводе вас на другой корабль. Будете и дальше служить под моим присмотром.
Николь победно вскинула вверх кулаки.
– Е-е-е!
Она была вне себя от радости, поскольку командир вначале повел речь о баранах, и она восприняла это на свой счет.
– Не так громко. Умник этого не любит.
Помолчав немного, Николь спросила, все еще улыбаясь:
– Прошу прощения, сэр. Можно мне теперь, как полноправному члену экипажа, называть вас Кор? Я знаю, что на легендарном «девяносто девятом» так принято. Вы не будете против?
– Закрепляете достигнутое? Называйте, если хотите. Разрешаю. Но эпитет «легендарный» мне не нравится. Он обычно используется по отношению к отжившим свой век машинам и певцам, лучшие годы которых уже далеко позади.