– Виновата, сэр. Можно еще вопрос?
– Валяйте.
– Извините, он, может, прозвучит глупо, но просто интересно… Прозвище ваше от фамилии произошло, да? Почему-то никто толком не смог мне его объяснить. Я у многих спрашивала.
– Нет, стажер, не угадали. Банальное совпадение.
Сержант замолчал, показывая девушке, что у него нет желания продолжать этот разговор. Но Николь не унималась:
– А что оно означает, сэр?
Корин ответил с явной неохотой:
– На Туутумене на языке уормов кор означает «злой».
Николь с удивлением уставилась на сержанта.
– Злой? Почему? И причем здесь Туутумена?
– Оттуда все пошло. Мне это прозвище тамошние аборигены дали. Я плохо вписался в их сообщество.
Стажер, наконец, уловила по интонации собеседника, что командиру эта тема неприятна.
– Понятно! – сказала она с излишней веселостью, чтобы скрыть возникшее у нее чувство неловкости. – А меня в академии Гранатой прозвали. Из-за эмоцианальных взрывов и за нокаутирующий удар.
– Надо бы Эдди предупредить, – заметил Корин.
Николь засмеялась, поведя плечом.
– Ну, не знаю…
Через восемнадцать часов, сдав дежурство, экипаж перехватчика SP-0099 взял курс на Терру XII, планету, где уже второе десятилетие базировался их полк.
Николь сидела в кресле второго пилота и, поглощая любимое персиковое желе капрала, рассказывала о себе новым сослуживцам. Она говорила о том, о чем официальные досье всегда умалчивают, поскольку кадровики считают подобную информацию абсолютной ерундой. Корин их мнения не разделял.
– Отец, конечно, был недоволен моим выбором. Дочь – полицейский! А когда он еще узнал и о том, что я собираюсь служить в Особом корпусе Космопола, вообще пришел в ярость. Мама тоже была настроена скептически. Однако на семейном совете она сказала, что мне нужно предоставить возможность убедиться в правоте родителей по данному вопросу на собственном опыте. Чтобы впоследствии я почаще прислушивалась к их мнению и по другим вопросам. Так и сказала: по данному вопросу. Многочисленные заседания жутко испортили ее лексикон.
– Мудрая у тебя мама, – заметил Эдди. – А лексикон – это мелочь.
– Не только мудрая. Как ни парадоксально, она еще и фантастически красива, – отметила Николь с гордостью.
– По вам этого и не скажешь, стажер, – пошутил Корин.
Младшие члены экипажа рассмеялись.
– Я больше на папу похожа, – сказала Николь уже без прежнего пафоса и с большей теплотой. – Он тоже обладает весьма привлекательной внешностью. И только благодаря родительским генам. Никакой инженерии!
– Но, как я догадываюсь, не смотря на привлекательность, твой папа очень суровый мужчина, – игриво произнес капрал, вероятно, в мечтах уже представляя себя зятем генерала.
– Есть немного, – подтвердила Николь. – Это касается в первую очередь меня. Мама его всегда упрекает, что он со своими офицерами менее строг, чем со старшей дочерью. А вот Этель он балует. Так мама считает.
– А что вас, госпожа Дюфренн, привело в Особый корпус? – задал давно интересовавший его вопрос Корин. – Все знают, что к нам идут, в основном, из-за денег. По статистике таковых в корпусе примерно две трети. Но, я думаю, это не ваш случай. Еще треть составляют романтики и авантюристы. Или у вас был свой, глубоко личный посыл?
– Нет, я – абсолютный романтик. Во всем! Правда, большинство знакомых почему-то считают меня авантюристкой. – Стажер хитро посмотрела на Корина. – Можно подумать, командир, что вы с Эдди тоже из числа тех, кто пошел в патрульные из-за денег?
– Эдди точно из-за денег, – сделав серьезное лицо, ответил сержант. – Только на нашу зарплату можно содержать такое количество подружек.
– Кор! – воскликнул возмущенно капрал и, забыв про скобы безопасности, попытался вскочить с кресла.
– Извини. – Корин оглянулся на сидевшего сзади него второго пилота. – Теперь, как я понимаю, все это в прошлом.
Обиженный до крайности капрал отключил скобы безопасности и, взмыв под потолок, помогая себе руками и ногами, поплыл к выходу из рубки.
В глазах Николь читалась укоризна.
Сержант покачал головой и посмотрел на часы.
– Умник, подключи через две минуты грав-систему. Стажер, пока меня не будет, присмотрите за штурвалом.
– Слушаюсь.
Через некоторое время сержант вернулся в рубку вместе с Эдди, который по природе своей не мог долго ни на кого сердиться.
– Сэр, – обратилась Николь Дюфренн к командиру. – Вы обещали мне вчера небольшой рассказ о себе.
– Помню. Умник, дай-ка мое досье на монитор. Все, что не строго секретно.