Я с облегчением вздохнул. Почему мне хотелось, чтобы она взяла мою фамилию? Тут уж, видимо, заговорила мужская гордость.
Спустя несколько минут мы сидели один против другого передстолом, за которым «священнодействовала» полная блондинка.
Она задавала те же вопросы, которые имелись в заявлении, и заносила ответы в толстую продолговатую книгу.
Выдавая зелененькое свидетельства, блондинка изрекла с заученной торжественностью:
— Молодые! Поздравляю с законным браком и желаю жить в мире и согласии. На радость детям, внукам и правнукам.
Люся улыбнулась и опустила глаза.
— Ну, дорогая женушка, поздравляю! — сказал я, когда мы снова оказались на улице.
— Представляю, какое лицо сделает бабушка, — Людмила усмехнулась. Она и сама, видимо, не очень-то верила случившемуся.
Мне не хотелось с кем-то еще делить этот неповторимый в жизни день.
— Только не домой, — потащил Люсю к такси, приветливо светившему зеленым глазком около тротуара.
Мы нырнули в машину.
— Нам нужно…
— Знаю, — сказал шофер, видя мое замешательство, — вы не будете в претензии.
— Ну хорошо, — я махнул рукой.
Спустя полчаса мы были на краю города в небольшом, окруженном со всех сторон деревьями ресторанчике «Турист». Старый официант проводил к столику, приютившемуся в уголке полупустого зала.
— Что изволите? — Он подал меню.
— А это уж спрашивайте у моей жены.
«Моя жена» — как нравилось мне повторять эти слова.
Люся замотала головой:
— Нет, нет, сам выбирай.
— Тогда принесите то, что, по вашему мнению, должны есть и пить люди, только что расписавшиеся в загсе. В общем, все самое лучшее.
— О, это пожалуйста. Благодарю за доверие.
На столе появились холодные и горячие закуски, шампанское в ведерке.
Мы чувствовали себя в этом тихом, отдаленном от центра ресторанчике очень хорошо. Уже скоро все окружающее перестало для нас существовать. Иногда появлялся официант, бесшумно менял тарелки, но мы почти не замечали его.
О чем мы говорили? Обо всем и ни о чем. Каждое слово было полно какой-то особой значимости.
— А ведь я была уже здесь, — Люся лукаво улыбнулась. — Со знакомым тебе человеком. Он сказал, что ты придешь ко мне.
— Ничего не понимаю!
— И я ничего не понимала сначала. Ты только представь: как-то под вечер пришел в больницу на прием пациент. До этого я его ни разу не видела. Пришел и сказал, что у него друг сильно болен и вылечить его может только один врач. Он еще долго разыгрывал меня, а потом назвал имя больного. И сказал, что врачом могу быть только я.
— Кобадзе! Капитан Кобадзе! — вырвалось у меня.
— Какой он обаятельный и тактичный человек. Не чета некоторым, которые ведут девушек в загс, даже не спрашивая их согласия.
— Как я рад, что тебе он понравился. Это мой самый лучший друг. У него большая душа и доброе сердце. Я люблю его больше всех.
— Это мило с твоей стороны, — Люся шутливо надула губы и отвернулась.
— Да нет же, ты вне конкурса.
Люся рассказала, как Кобадзе затащил ее после работы в «Турист» поужинать и весь вечер рассказывал обо мне.
Милый, дорогой друг!.. Как я ему благодарен. Но все-таки Люсино сообщение несколько огорчило меня. Выходило, только благодаря ему я и вырос в ее глазах.
Люся поняла мое настроение.
— Ты нехороший. Ты не имеешь права так думать. Ты заставляешь меня, девушку, говорить, когда слов совсем, совсем не нужно. Твой друг с большой душой и добрым сердцем. Он просто помог мне укрепиться в мыслях, которые у меня родились уже здесь. Помнишь, ты говорил однажды: «Людмила, давайте найдем с вами одну звезду»? У меня было время подумать над этими словами. Если бы ты не пришел… чтобы найти эту звезду… Словом, помнишь Марко Поло? «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе».
— У Маяковского в «Мистерии-Буфф» сказано иначе:
— Кобадзе появился в то время, — продолжала Люся, не замечая моей реплики, — когда я уже решила уволиться и даже заявление написала. Я вдруг поняла: от этого все равно не убежишь.
Люся вдруг спохватилась и замолчала на полуслове. Она, видимо, посчитала, что слишком разоткровенничалась.
— Прости меня, — я взял Люсину руку. — И большое тебе спасибо за все, за все.
— Есть и еще причина, — сказала она, помолчав. — Здесь неинтересная работа. А мне хочется продолжить учебу в ординатуре.