противень толщиной не больше четверти дюйма, сбрызнув все это оливковым маслом,
посыпала солью и свежим розмарином, а затем отправила все это на самый верх духового
шкафа для обжарки. Вытерев руки о полотенце, я нарезала бекон ломтиками и уложила их
на холодную сковороду, стоявшую на плите, и включила самое маленькое пламя до тех
пор, пока мясо не отдаст часть собственного жира.
Как только содержимое сотейника закипело, я уменьшила пламя до среднего и
накрыла его, чтобы чатни продолжало кипеть, а затем вытащила орехи из духового
шкафа, переложив их в комбайн, добавила туда еще оливкового масла и включила на
самую высокую скорость, чтобы перетереть арахис и кешью в мягкую пасту.
Я снова посмотрела на часы. Неужели уже прошло пятнадцать минут? Я не могла
беспокоиться о времени — мне нужно было сфокусировать все у себя в голове и
полностью сконцентрироваться.
Жир появился на сковороде, бекон подпрыгивал и скручивался, и я прожарила
кусочки до коричневого цвета с другой стороны, поливая каждый из них кленовым
сиропом. Я выключила кухонный комбайн и переложила кремообразную ореховую пасту
в миску, опустила сотейник в ванночку со льдом, чтобы быстро охладить смесь из груш и
яблок, затем переложила бекон из сковородки на бумажное полотенце, чтобы он немного
подсушился.
Меня наполнило нечто вроде спокойствия Дзен, мои движения были быстрыми,
размеренными и четкими. И когда я пробовала каждый отдельный компонент, все запахи
были явно различимы, на замену моей нервозности пришла уверенность.
Когда осталось пять минут, я выложила на разделочную доску два кусочка самого
пушистого белого хлеба, который я видела — есть свое место и время для грубого
деревенского мультизлакового или пышного хрустящего батона, но не в этот раз — я
168
намазала самодельный чатни на один ломтик и ореховую пасту на другой, посыпала
каждый из них хрустящим беконом и прижала их друг к другу.
Я только закончила поджаривать сэндвич в масляной чугунной сковороде, когда
услышала скрип кожаных подошв Трента по ступеням дальше по коридору. Я надеялась
улучить еще несколько секунд спокойствия до начала вынесения приговора, но вселенная
решила отказаться помогать мне.
Трент вошел в комнату его лицо ничего не выражало. Для предстоящего
мероприятия он переоделся в серый костюм, фиолетовый галстук и рубашку бледно-
лавандового цвета.
— Итак, мисс Лалонд, что у вас есть для меня? — спросил он, прислонившись к
прилавку из стали напротив меня и скрестил руки. Мое сердце дрогнуло в груди от его
голоса. Я узнала его, тот, который явно свидетельствовал о том, что он устроил все это
для меня только ради того, чтобы посмотреть как я оступлюсь.
— Обращение к классике, — сказала я, разрезая хлеб по диагонали и положив
каждую половинку на тарелку. — Здесь у нас сэндвич с пестой из обжаренных кешью и
арахиса с розмарином, беконом с кленовой глазурью и яблочно-грушевый чатни. Моя
мама делала что-то подобное для меня, когда я была маленькой, — я подвинула ему
тарелку и начала ждать.
Он отломил кусочек и изучил его под лампами, понюхал сердцевину и отправил его
в рот. Его взгляд оставался прикованным к потолку. Каждая частичка меня гудела от
желания узнать, что он думал об этом.
А потом он улыбнулся, промурлыкал что-то и откусил большой кусок.
— Я возьму это с собой, если вы не возражаете. Позднее у меня будет
благотворительное мероприятие, а я терпеть не могу эту пищу на банкетах, — сказал он.
— Свяжитесь со мной на следующей неделе. Обсудим с вами детали.
У меня на лице появилась широкая улыбка от уха до уха. У меня получилось. И
единственный человек, которому я хотел позвонить и поделиться этой новостью был
единственным, номер которого я набрать не могла.
Глава 20