Мои брови поднялись от удивления. Не только потому что Крис выразил благодарность — эмоция, к которой у него была аллергия, — а потому что я неправильно предположила, что мой путь в объезд был непродуманным действием с его стороны, а не результатом его благих дел.
— В скольких мероприятиях подобно этому ты принимаешь участие? — спросила я.
— Насколько хватает времени, — сказал он, как будто это был пустяк, как будто он не удивил меня сейчас. — Во время сезона я сокращаю свое участие до двух благотворительных организаций, помимо тех, в которых принимает участие команда. По окончании сезона, я стараюсь вносить свой вклад настолько, насколько могу.
Хотя он часто сам был виноват, я понимала, что иногда я была слишком быстрой в своих суждениях, касаемо Криса, в том, что он был большим взрослым ребенком, который был слишком эгоистичным и незрелым. Мне нужно было переосмыслить это.
— Никогда не думала, что благотворительность — это то, чему вы уделяете такое пристальное внимание, — сказала я.
— На самом деле я участвую во всем этом ради дам.
Я ударила его по плечу.
— Я шучу, — сказал он, отклоняясь, прежде чем я смогла ударить его снова. Его лицо прояснилось. — Просто… большинство этих детей так упорно сражаются. Рак, нестабильная обстановка дома, бедность. И если я могу предложить им небольшую передышку, неважно насколько короткую, или быть для них образцом для подражания — сделать это моя обязанность.
Возможно, впервые за все время, я увидела своего брата в новом свете, таким, где он был добрым и щедрым, а не эгоистичным. Кем-то, кого я хотела узнать получше, к кому хотела быть ближе.
— Я горжусь тобой, Крис, — сказала я, надеясь, что он мог почувствовать искренность в моем голосе. — Послушай…, я знаю, что уже говорила тебе «спасибо» тогда, но я хочу снова поблагодарить тебя, что ты нашел мне работу в Stonestreet’s.
Он пожал плечами и поддел край своих шорт.
— Не бери в голову.
— Нет, я серьезно, — сказала я, наклонившись к нему. — Ты помог мне, когда я на самом деле нуждалась в этом, а ты был совершенно не обязан это делать. Не задал ни одного вопроса. Я не забуду этого.
Его щеки порозовели. Я ни разу не видела, чтобы мой брат смущался до этого, он не привык к похвале за что-то, что не касалось его спортивных способностей.
— Просто не сожги там все. Это будет весьма неловко, — сказал он со смехом, хотя это было наименьшей из моих проблем, когда дело касалось Логана и всего того, что могло быть неловким между нами.
— Не говоря уже о том, что это дорого, — добавила я.
— Ладно, если ты не разрушила заведение Логана и ласково попросила бы, я мог бы занять тебе денег. В конце концов, я подписал пятилетний контракт на пятьдесят миллионов.
И вот так, его самодовольство вернулось обратно, и в этом мире все снова было в порядке.
Глава 6
ЛОГАН
Звонок прозвенел, когда я закончил приготовление ингредиентов для лазаньи, в четвертый раз проверяя свой список. Вытирая руки о полотенце, я пересек кухню и открыл дверь. Там стояла Гвен вся в черном с ног до головы — черная рубашка с длинным рукавом, черные узкие джинсы, черные ботинки до щиколотки — ее волосы были собраны в конский хвост. Под мышкой она держала бутылку красного вина. Она явно не наряжалась для такого случая, а выглядела в точности так, как я того ожидал.
— Я знаю, что это не праздничный ужин, но моя мама учила меня никогда не приходить к кому-либо с пустыми руками, — сказала она, входя в квартиру без лишнего шума. — Поскольку я знала, что мне понадобится алкоголь, чтобы пережить этот ужин, то подумала, что у тебя есть или дешевое пиво, или ликер, поэтому я принесла настоящий напиток для взрослых.
— Но не захватила бокалы для вина? Думаю, у тебя есть выбор между кружкой для кофе и красным пластиковым стаканом, — сказал я и подмигнул, выхватывая бутылку Cabernet Sauvignon.
Гвен была непохожа на тех, кого я приглашал к себе домой раньше. Никаких высоких каблуков или кокетливой улыбки, никаких помадных поцелуев на щеках или какого-нибудь мимолетного прикосновения к моему плечу, когда она пронеслась мимо меня внутрь. Никакого цветочного парфюма или прически, что я бы боялся испортить ее. Все, что касалось Гвен было настоящим, соблазнительным, и то, по чему я скучал все эти годы.
Я попал.
Она задержалась в прихожей, рассматривая солнце, исчезавшее за горами, через большие, от пола до потолка, панорамные окна в большом зале, потом постояла перед стеной и поднялась вверх в спальню, разглядывая семейные фотографии.
— Сюда, — сказал я, проводя ее по квартире. Я прошел слишком близко к углу, задев его слегка коленом, и вздрогнул.
— Стареешь, Сладкая Булочка? — спросила она с ухмылкой, обходя меня.
— Что-то типа того.
Я провел ее на кухню и улыбнулся, когда она затаила дыхание, увидев современное пространство с первоклассной отделкой и техникой. Моя квартира была милой, но не шла ни в какое сравнение с броским особняком, который Крис купил в Черри Крик. Иногда я мог поклясться, что он раскидывается деньгами из «Монополии» без каких-либо реальных последствий. Я видел слишком много спортсменов, растративших свои финансы на глупые вложения и неверные решения. НФЛ платила и платила, но все имело свою цену или срок годности, а я не хотел быть еще одной поучительной историей. Еще одна вещь, которую мама вложила в меня, а отец прислушивался к этому. Вот почему он до сих пор жил в том доме, где я вырос.
— Почему по этой безупречной поверхности размазаны соус «Болоньезе», яичный желток и сыр рикотта? — спросила она, морща нос от того беспорядка, что я устроил. — Конечно же, тебя предупредили, что каррарский мрамор предназначен для ванных комнат в отеле, богатых семей, которые предпочитают ресторанную еду на вынос, и, по всей видимости, еще и для спортсменов с бóльшим количеством денег, чем здравого смысла, чтобы понимать, что этот материал такой же пористый как морская губка.
— Меня не предупредили, но теперь я осведомлен, — я откупорил вино и отставил его, чтобы вздохнуть, раздраженный тем, что мой дизайнер интерьера не предупредил меня, как легко мрамор мог окраситься.
Когда я повернулся, Гвен устроилась на табурете, локтями уперевшись в столешницу, ее подбородок устроился на ладошках. Уголок ее рта был загнут вверх, и у нее на лице было забавное выражение, такое, которое я не видел со времен старшей школы, но сразу же вспомнил. То самое, которое говорило: «Сладкая булочка — ты идиот». То, которое по прошествии времени, по-прежнему било меня туда, где я меньше всего ожидал. Если кривоватая улыбочка могла оглушать, то я мог бы только догадываться, какое воздействие могла оказать такая редкая настоящая улыбка от Гвен.
— Что? — спросил я, когда начал укладывать ингредиенты в мамину проверенную временем кастрюлю для запекания.
— Ничего. Просто любопытно, когда ты начнешь пресмыкаться. В конце концов, этот ужин должен означать извинение. Или он должен стать для тебя уроком того, как работает ресторан? Я не успеваю проследить за поводом этой встречи, потому что ты так часто меняешь свое мнение о том, почему я здесь, — сказала она, ее брови приподнялись, пока она наблюдала за моей работой. Это должно быть, неизведанная для нее территория, когда она сидит на скамье запасных, а кто-то готовит для нее ужин.
— Я не пресмыкаюсь. То, что ты получишь, — это домашняя пища. Как я и обещал. Потом мы поговорим о бизнесе, — сказал я, хотя у меня не было ни малейшего желания воплощать последнее. Я пригласил ее, потому что хотел познакомиться с той более зрелой и более привлекательной версией сестры моего лучшего друга. Узнать ее настоящую, взрослую, если она, наконец, согласится открыться мне с той стороны, с которой не открывалась ранее в детстве, поделиться небольшой частичкой своей жизни до того, как она вернулась домой.