— Нет, но это так на нее похоже.
У нее всегда были эти мягкие, тягучие угощения, лежащие на столе. Когда бы ни пришли Крис и Гвен, Гвен съедала целую тарелку, пока болтала с мамой и помогала ей приготовить недельный запас еды. В то время мне казалось, что Гвен приходила от скуки, потому что ее отец снова был в отъезда из-за очередных кулинарных приключений, а ее мама была занята завершением их бракоразводного процесса, но на самом деле Гвен получала удовольствие от нормальной, повседневной жизни семьи, где вместе ужинали почти каждый вечер и одевались в одинаковые пижамы в рождественское утро.
— Я пекла те печенья для персонала кухни в Сан-Франциско на каждый важный праздник. Это стало своеобразной традицией, — Гвен пошла в гостиную, ее взгляд улавливал каждую деталь — коробка, в которой были десятки трофеев и памятных вещей, целая куча DVD-дисков на полке с техникой, оставшиеся сегодня после отца, когда мы с ним анализировали субботную игру the Raiders, пустая коробка от крекеров, которую я забыл выбросить. Она остановилась перед фигуркой-талисманом «Морских ястребов», стоявшей на кофейном столике (прим. Seattle Seahawks, «Сиэтлские Морские Ястребы» профессиональный клуб по американскому футболу из американского города Сиэтл, штат Вашингтон).
— Твоего отца? — спросила она, поднимая чудовище из латуни.
Я подошел к ней.
— Чье же еще?
Отец поручил художнику создать величайший шедевр для меня, в качестве праздничного подарка. Когда я вошел в состав, то он ожидал, что я займу его знаменитую позицию в сиэтлской команде. Представляю, как все были шокированы, когда «Ястребы» взяли защитника из Теннеси, а меня приняли the Blizzards, чтобы я возглавил их линию нападения. Я не помню, почему я продолжал хранить эту статуэтку — может, потому что она напоминала мне о том, кем я мог бы быть и сколько всего я еще не успел.
— Думаешь, что когда-нибудь окажешься в Сиэттле? — спросила Гвен, ставя статуэтку на место и поворачиваясь ко мне, ее рука задела мой живот. Стоя так близко, я чувствовал только ее запах. Теплый и манящий. Такой же приятный, как погода осенью.
— И оставить твоего брата? Он отрежет мое мужское достоинство, — сказал я, что откровенно говоря, было очень гуманно по сравнению с тем, что местные фанаты сотворили бы со мной, не говоря уже о главном офисе. Я начал свою карьеру в Денвере. Играл здесь, вырос здесь, проигрывал здесь. И теперь, когда я на вершине успеха, даже мысли о переходе были бы кощунством. Плохо это или хорошо, моя карьера была связана с the Blizzards до самого ее завершения… или когда я физически уже не смогу больше играть. — Нет, Денвер — мой дом. И что бы ни было, все мое внимание должно быть сосредоточено на том, чтобы заполучить чемпионский титул для моей команды. Надежды всего города возложены в этом сезоне на нас, и мы должны оправдать их.
Она кивнула.
— Кстати говоря, ты видел заголовок the Denver Morning News в спортивной колонке сегодня? — спросила Гвен. — Их главный писака явно копает под тебя.
— «Квотербек команды Blizzards берет курс на катастрофу». Да, я читал это. Том Фелпс — мудак, — сказал я, расстроено проводя рукой по волосам. — С тех пор, как я порвал коленные связки на кубке the Rose Bowl в колледже, он кричит всем подряд, кто еще слушает его, что я ненужная трата огромных денег по контракту. Но я бы предпочел говорить о чем-то другом, а не о нем. Расскажи мне больше про кулинарную школу. Как там было?
Вздохнув, она опустилась на кожаный диван и поставила свое вино на подставку для стаканов.
— Жестоко. Беспощадно. Иногда очень угнетающе. Тебе не понять.
Я поднял брови.
— Ты ведь шутишь, правда? — сказал я, глядя на нее сверху.
— Пожалуйста, — она фыркнула, отмахиваясь от меня. — Ты золотой мальчик футбольной лиги. Для них ты писаешь лучами радуги. И раз в неделю ты надеваешь защитные щитки и выходишь на поле в штанах из спандекса с отливом, призывая людей играть в футбол вместе с тобой. Честно говоря, это более или менее то, как я себе представляю семидесятые.
— О, и это все, что я делаю? — я толкнул ее ноги так, чтобы можно было присесть на кофейный столик напротив нее. — Тебя когда-нибудь заставали врасплох, Гвен? — спросил я, положив ладони чуть выше ее коленей, удовлетворенный тем, как напряглись и дернулись мышцы ее ног от моего прикосновения. — Когда-нибудь была в непробиваемом положении, под прицелом, во время игры попадала в ловушку? — я придвинулся к ней, наслаждаясь тем, как ее грудь поднималась и опадала быстрее, как ее взгляд скользнул к моим губам. — А потом, бум — удар со стороны слепой зоны, которого ты совсем не ожидала. Он сбивает тебя с ног, это смертельная встряска, такая, что ты думаешь, а стоит ли оно того, чтобы снова подниматься? С тобой такое когда-нибудь случалось?
— Очень знакомо, — говорит она, ее голос тихий, но твердый. Обида и что-то еще — гнев? предательство? — проскальзывает в ее взгляде. Может, это было настоящей причиной того, почему она вернулась домой в Денвер — не потому что ей нужна была работа, а потому что она получила такой удар, что думала – стоит ли оно того, чтобы подниматься.
Я хотел быть одним из тех, кто мог бы помочь ей подняться.
— Да? — я смахнул хвост с ее плеча, скользнув рукой вокруг шеи. — Это чувствуется тоже очень знакомо, ты так не думаешь?
— Что? — спросила она, подаваясь вперед и прикрыв глаза.
Я не смог сдержать ухмылки, когда наклонился, сокращая расстояние между нашими губами, а затем сказал:
— Ты по-прежнему убеждена, что все, что ты хочешь сделать с моим ртом, то это только заклеить его скотчем?
В тот момент прозвенел таймер, я отстранился назад, разглядывая ее потерянное и слегка растерянное выражение лица.
— Лазанья готова.
Ее глаза сузились, а взгляд впился в мое лицо, верный знак того, что в мою сторону полетит язвительный комментарий. О, да, сегодняшний вечер должен был быть веселым.
Глава 7
ГВЕН
Ежегодный кубок Blizzards стартовал через час, и я была погружена в самую глубину продуктов из псевдо-сыра. Я развернула очередной квадратный кусок, порадовавшись тому, что была в перчатках, и шлепнула его на кусок ветчины между двумя кусочками хлеба.
— Милая, поласковее. Детишки собираются кушать это, — сказала моя мама, аккуратно оборачивая пищевую пленку вокруг сандвича и помещая его в коричневый бумажный пакет. Она добавила яблоко, контейнеры с овощным миксом, салатом из пасты и овсяными печеньями, затем запечатала пакет и украсила его смайликом. У нас еще были десятки пакетов для ланча, неужели она на всех собиралась рисовать смайлики? Я покачала головой. Так могла делать только моя мама.
Люди говорят, что ты должен одеваться соответственно должности, которую хочешь получить, и на моей памяти, я не могла вспомнить, чтобы моя мама одевалась как-то иначе, чем как идеальная мама — домохозяйка из пригорода — ходячая реклама Ralph Lauren. Хотя, я никогда не понимала, как она верила в то, что мой отец мог бы когда-нибудь обеспечить ее такой жизнью.
— Только потому, что у детишек нет другого выбора, — я вытерла пот с линии роста волос на лбу тыльной стороной руки. Того, кто выдвинул столь блестящую идею о том, чтобы запихнуть всех волонтеров в палатку, натянутую прямо на парковке, закатанной асфальтом, нужно было заставить поработать тут хоть часок. Все неистово трудились, расставляя рекламные товары и таблички с именами, складывали сетчатые футболки и полотенца и раскладывали еду, которую Логан пожертвовал от имени ресторана в девяносто градусную жару (прим. 32 °С).
Мероприятие проводилось в поддержку различных программ, помогающих трудным подросткам, в которых дети принимали участие в тренировке с профессиональными футбольными игроками. Меня втянули в организацию приготовления ланча, потому что я была шеф-поваром Stonestreet’s и сестрой самого блестящего принимающего в команде. Но на самом деле, все было потому что Крис и Логан набросились на меня и взыграли на моем чувстве вины. И поэтому я здесь «при полном параде» в цветах команды — небесный-голубой и серебряный, одетая в футболку с медведем-боксером, красовавшимся на всей груди.