— Определенно новое, — сказал Логан, вновь присоединившийся ко мне, его рука снова касалась моей спины. — Потому что мы с Гвен знали друг друга с самого детства — наши семьи были близки многие годы.
— О. Тогда, слухи — это неправда. Вы просто старые друзья, — Бриттани посмотрела на Дженнифер с самодовольной ухмылкой.
— Я думаю, что лучшие любовники сначала были друзьями. Ты бы согласилась с этим, Гвен? — спросил Логан, его ладонь сдвинулась ниже, остановившись прямо над округлостью моих ягодиц.
Я сопротивлялась желанию ткнуть его локтем в ребро за то, где сейчас находилась его рука.
— На самом деле, если вы извините нас, то там нас ждут и другие гости, которых мы должны поприветствовать. Наслаждайтесь вечером, — сказала я, уводя нас в сторону, пока Логан не успел поделиться еще какими-нибудь интимными подробностями.
— Все в порядке? — спросил он, когда мы были за пределами слышимости, он внимательно изучал мое лицо, нахмурив брови.
— Зачем тебе надо было поощрять их таким образом?
— Гвен, да брось ты. Эти девицы совершенно безвредные, — сказал он. — И кроме того, кому есть дело до того, что они думают?
— Безвредные? Конечно, точно такие же, как взбесившийся енот или ты в те пятнадцать минут, что проходят после того как ты проснулся и выпил свою первую чашку кофе.
— Ах, будь добрее, они не такие плохие.
Я покачала головой, но перестала давить. Сегодняшний вечер был не для меня. И, его бы не было вообще, если бы Логан смог понять. Он не был в числе тех, кого называли беспринципным.
— Может, пойдем и найдем выпивку? — спросила я.
Он рассмеялся.
— Показывай дорогу.
Следующие два часа были туманом, наполненным разговорами со спонсорами и присутствующими, поеданием закусок, распитием особых коктейлей, товарами, выставленными на аукцион, позированием для банальных фотографий на фотосессии, и был Логан, раздававший автографы. Наконец, ведущий церемонии объявил о том, что ужин готов к подаче.
Мы с Логаном нашли наши места за центральным столом в первом ряду, который был всего в нескольких футах от сцены. Его отец и несколько членов правления фонда уже заняли свои места. Я представилась остальным приглашенным, сидевшим за нашим столом, к моему удивлению Боб поднялся, выдвинув мой стул и сказал:
— Ты выгладишь прекрасно, Гвен. Я рад, что ты пришла поддержать Логана.
Я не была уверена, были ли его жест и слова оливковой ветвью мира за его поведение на ужине в честь Дня Благодарения, но, тем не менее, я это оценила.
— Спасибо, Боб, — сказала я, занимая свое место. — У меня такие прекрасные воспоминания о Джейн, поэтому для меня это четь быть здесь сегодня. Я никогда не забуду, какой она была дружелюбной, или каким гостеприимным всегда был ваш дом.
После того, как все расселись, официанты поставили на стол то, что должно было быть самым преувеличенным и переоцененным салатом на свете, но, тем не менее, это было основой любого банкета — свежая зелень с сушенной клюквой, крошенный голубой сыр, засахаренные грецкие орехи с заправкой из шампанского. Пока мы ели, на большом экране за сценой транслировалось видео, в котором освещались достижения фонда за прошедший год.
Короткий фильм закончился, и включился свет. Я заметила, что Логан не притронулся к своей еде, а его нога нервно подергивалась. Я опустила руку под стол и сжала его колено. Дрожь прервалась, и когда Логан встретился со мной взглядом, он выглядел так, как будто был болен — его лоб был усеян капельками пота, кожа была бледной, а взгляд был рассеянным.
— Ты в порядке? — произнесла я.
Он кивнул, хотя выглядел он так, как будто был готов сбежать, когда официанты принесли второе блюдо — ансамбль из жареного филе говядины с перцем и морского окуня с картофельным пюре и спаржей на гриле — которому каким-то образом удалось быть еще более пресными и скучными, чем салат.
Я никогда не видела, чтобы Логан вел себя не уверенно, даже, когда он был зол и ругал себя за плохую игру, он по-прежнему оставался самоуверенным, собранным и сосредоточенным на том, что нужно было исправить. Но сейчас он казался… напуганным, поэтому я не была уверена, что могла бы выдержать это. Не от кого-то столь сильного и одаренного, как Логан Стоунстрит. Когда он сказал, что ему необходимо мое присутствие на сегодняшнем вечере, я не понимала, как много это для него значило.
— Эй, ты сможешь сделать это, — прошептала я. — Ты репетировал свою речь, и ты не можешь ничего сказать такого, чтобы было неправильным.
Логан сжал мою руку и снова кивнул. Ведущий назвал его имя и представил как оратора, приветствия и аплодисменты заполнили бальный зал. Он отодвинул назад свой стул, расправил лацканы своего пиджака и вбежал по ступенькам на постамент, как если бы проделывал это сотни раз.
— Благодарю Вас за столь теплый прием, — сказал Логан, его голос дрогнул. Он извлек листок с речью из внутреннего кармана и поправил микрофон. — Сегодня вечером, мы собрались все вместе, чтобы почтить женщин, которые лишились своих жизней из-за рака яичников, тех, кто сражается, и тех, кто одержал победу.
Логан посмотрел в зал, и его взгляд, наконец, остановился на мне. Его пауза затянулась, его руки сжали края трибуны, и я улыбнулась ему, поощряя его к продолжению. Когда он заговорил вновь, вся его нервозность исчезла.
— Вместе с моим отцом мы основали этот фонд в память о моей матери Джейн. У меня так много воспоминаний о ней. Тепло ее объятий. То, как один короткий взгляд мог поставить меня на место. Как она всякий раз озаряла комнату, когда входила. Та лазанья, которую она готовила перед каждой игрой или всякий раз, когда у меня был плохой день. Она всегда рано просыпалась и ложилась спать поздно, чтобы быть уверенной, что я не пропустил тренировку — и вообще все занятия, — сказал он с усмешкой.
Я посмотрела на Боба, мое сердце сжалось от навернувшихся у него на глазах слез и совершенно разбитого выражения на лице.
Логан разложил карточки с записями и сделал глубокий вдох, первый раз его поза стала расслабленной.
— Но лучше всего мне запомнились ее милосердие и сила, пока саму ее пожирал рак. Я помню, как за несколько недель до своей смерти, я спросил ее, как ей удается оставаться такой позитивной, как она по-прежнему способна смеяться, когда все, чего я хотел сделать, это кричать о несправедливости всего происходящего. Но, конечно же, она улыбнулась мне на этот взрыв ярости, всем известный ее метод, и повторила те слова, которые повторяла всю мою жизнь: «Счастье — это контактный вид спорта». Только после того, как она уже умерла, после того, как люди прислали кучу писем, открыток и эмейлов, только тогда я на самом деле понял, что она имела в виду, и начал смотреть ее глазами на тех, кто знал ее не только как мать или жену, — сказал он. — По рассказам других людей я узнал о женщине, которая любила готовку и мечтала однажды открыть свой ресторан. Узнал женщину, которая была безумно и дико влюбленной в моего отца, мужчину, который двигался по собственному пути, согласно собственным устремлениям, и женщину, у которой было достаточно смелости для того, чтобы пойти по новому пути, чтобы жить другой мечтой, которая отличалась от того, к чему она стремилась вначале.
Сидевшие рядом со мной гости замерли на своих местах, внимательно слушая Логана, то, как открыто и искренне он рассказывал о такой невероятной женщине, и от этого меня переполняли гордость и восхищение, потому что я была знакома с Джейн.
— Для кого-то это решение показалось бы слишком самоотверженным, то, которое моя мама приняла ради блага меня и моего отца. Но на протяжении всей моей жизни, моя мама учила меня снова и снова, что счастье — это не то, что случается с нами или нечто, что кто-то может дать нам или забрать, — сказал он, его голос был наполнен тоской, а выражение лица стало серьезным. — Счастье — это нечто, над чем ты должен работать каждый день. Это результат нашего выбора. И в принятии этих решений, что-то неизбежно остается позади. Но ты не можешь тратить время впустую на то, чтобы переживать о том, «что-если» или «что-могло-бы-быть». Истинное счастье достигается благодаря заботе о том, что у тебя есть, не имея все сразу.