Его слова сразу же ударили мне прямо в сердце. Остальная часть его речи была одним размытым пятном, мой разум лихорадило от того, что он сказал.
Я так долго верила в то, что счастье означало достижение определенного успеха в профессии, что это означало быть лучшей в своей сфере благодаря собственным достижениям. И пока я не вернулась в Денвер, каждое принятое мною решение было направлено на то, чтобы достичь этого, — посещение престижной кулинарной школы, путешествия по всему миру, чтобы улучшить свое мастерство, выбор работы в пользу самых лучших и уважаемых ресторанов.
А теперь я подумала, не проделывала ли я все это в ожидании, что счастье нашло бы меня, а не наоборот. Возможно поэтому, где бы я не оказывалась в конечном итоге, везде я искала чего-то большего. Отчаянно желая получить все. Но как сказал Логан, этот трюк был просто невозможен.
И когда я посмотрела наверх, на него, стоявшего на сцене, я внезапно совершенно ясно осознало то, что возможно он был всем, что я искала. Понимание этого обрушилось на меня так жестко и быстро, что у меня перехватило дыхание. Это было так очевидно. То, что Мисси — и по-своему Крис — пытались сказать мне, и что я всегда знала сама, но не была готова признать.
Толпа разразилась бурными аплодисментами, и я быстро сосредоточилась, когда все в зале поднялись, аплодируя стоя. Логан сошел со сцены и присоединился ко мне за столом, но он не занял свое место. Вместо этого он прошептал мне на ухо:
— Музыканты сейчас снова начнут играть. Не хочешь свалить отсюда?
— Хочу, — сказала я, забирая свой атласный клатч и хватая его за руку.
Мы стремительно покинули Мраморный Зал, спустились вниз по большой лестнице, к лифтам, которые находились в лобби, где работник отеля the Brown Palace попридержал один из них для нас. Мы зашли внутрь этой коробки столетней давности, кнопка верхнего этажа уже горела.
— Приятно вам провести время в люкс Эйзенхауэра, мистер Стоунстрит, — сказал мужчина с легким поклоном и удалился.
— Так, это была официальная часть, — сказал Логан, неспешно водя пальцами вверх и вниз по моей спине.
Я прошептала свое согласие. Двери лифта плавно закрылись, и он начал свое движение. Находясь вдали от остального мира и стоя рядом с Логаном, я ощущала, как была напряжена снаружи, мой разум был в смятении, мои чувства были такими сильными. Его запах окутал меня — нечто богатое, теплое и совершенно аморальное, что я хотела обернуть вокруг себя — когда каждое нервное окончание и то, что было между ними, пылали от мыслей о нем.
Прозвучал сигнал, и двери лифта разъехались в стороны, демонстрируя личный коридор, который вел к единственной двери.
— Готова узнать, где Эйзенхауэр провел лето 1955 года? — спросил Логан, крепко переплетая наши пальцы. От его прикосновения меня пронзило током.
У меня сильно пересохло в горле, чтобы я могла что-то ответить ему, поэтому я просто кивнула и позволила ему вести меня по коридору в номер-пентхаус.
Убранство напоминало мне Белый Дом — роскошное синее ковровое покрытие, соответствующая мебель, шторы с узорами и колонны, которые были своеобразным акцентом во всем пространстве. Огонь, горевший в камине, был единственным источником света в гостиной, а на кофейном столике охлаждалась в ведерке бутылка шампанского. Я заметила, что наши сумки находились на стеллаже для багажа прямо в спальне, а на огромной кровати с балдахином было отогнуто покрывало.
— Ты тихая. Все в порядке? — спросил он, стаскивая с плеч смокинг и развязывая галстук-бабочку, бросая и то и другое на спинку кресла.
— Я в порядке, — удалось мне произнести, я надеялась, что он не расслышал дрожь в моем голосе, не почувствовал, что я едва могла держать себя в руках.
Логан посмотрел на меня своими искренними голубыми глазами, взгляд которых проникал в самые потаенные уголки меня, как будто раскрывая все мои секреты. Или как если бы они были известны ему с самого начала. Я так много всего хотела сказать ему, мне в столь многом надо было ему признаться, но слова застряли у меня в груди.
Со Стивеном всегда было неравное соотношение сил, он как шеф-повар всегда ожидал, что я буду вторым номером в команде, чтобы исполнять его капризы без вопросов и недовольства. Но с Логаном все было по-другому, и это загоняло меня в тупик, я не знала, как вести себя.
«Я люблю тебя».
Разве эти слова не должны были быть самыми легкими? Но, тем не менее, они заставляли меня чувствовать себя так, будто я стояла на краю обрыва, глядя вниз на бескрайний океан. Я могла совершить прыжок вниз — все внутри меня говорило о том, что это того стоило — за исключением одного тоненького голосочка на задворках моего разума, который задавался вопросом, какое коварство ожидало меня на поверхности. Не закончится ли все между нами сплошными руинами.
— Ты уверена? — спросил он, поднимая бровь.
— Я просто устала, — сказала я, отводя взгляд. Я скинула свои туфли на шпильке рядом с кушеткой и двинулась по направлению к ванной, но Логан встал позади меня, схватив за бедра.
— Так устала, что задержишься немного дольше? — его дыхание опалило мое ухо, его щетина царапала мою кожу. Логан расстегнул мое платье так, чтобы его рука могла проскользнуть под шифоновую ткань, и я задрожала, когда он прижал ладонь к моим ребрам, прямо под грудью, и притянул меня еще ближе. — Я обещал тебе, что оформлю как минимум два тачдауна, а я всегда выполняю свои обещания.
Теплая, томительная боль распространялась внутри меня, словно кленовый сироп от его прерывистого голоса, и как будто по собственному желанию, мое тело плавилось рядом с ним.
— Думаю, что со мной можно договориться.
— Я надеялся, что ты так скажешь, — сказал он, возвращая мне то, что я сказала ему той ночью в раздевалке the Blizzards после игры с the Browns.
Логан одну за другой извлек шпильки из моей прически, пока волосы волной не упали вниз по моей спине. Сложив шпильки в одну кучу на столике, он убрал длинные пряди с моей шеи. А потом мучительно медленно он покрывал поцелуями мою оголенную кожу, и когда его язык прикоснулся к бьющемуся пульсу, а зубы слегка прикусили место, где шея переходила в плечо, и все мое тело напряглось.
— Развернись, Гвен, — потребовал он, все мое тело сжалось от того, как понизился его голос.
Мое дыхание было столь слабым и поверхностным, что я сама не понимала, как мне удавалось стоять. Я развернулась к нему лицом и снова посмотрела в эти пронзительные голубые глаза. Глаза, которые могли читать меня, лишь взглянув. Глаза, которые мерцали от желания. Глаза, которые заставляли меня верить в то, что все было возможно.
Почему я верила в то, что могла избежать влюбленности, особенно зная нашу историю? Логан покорил мое сердце в первый же день, как только я встретила его, когда мне было восемь, и он никогда не отпускал его, не смотря на долгие годы порознь, многие мили между нами и меня саму, которая противоречила всему. Было неизбежностью то, что мы всегда оказывались в том же самом месте, и несмотря на то, что меня это пугало, я осознала, что это было именно тем местом, где я должна была находиться.
— Я бы никогда не пережил этот вечер без тебя, — он провел огрубевшим пальцем по моим губам. — Ты это все, ты знаешь об этом? Все, чего я хочу. Сейчас, завтра и навсегда, — и он наклонился и поцеловал меня, как будто боялся, что мог потерять меня.
Мы целовались, пока я вытягивала из брюк его рубашку и расстегивала пуговицы, стаскивая ткань со скульптурно вылепленных плеч и отбрасывая ее в сторону. Мы целовались, пока он скидывал свои туфли и брюки, а также боксеры. Мы целовались, когда он до конца расстегнул молнию на моем платье, так что оно собралось вокруг моих ног. Мы целовались, испытывая столь острую и сильную необходимость, что от этого вибрировала каждая клеточка моего тела.