Тоска, чувство ностальгии, до сих пор все это было как будто в какой-то спячке, а сейчас это поразило меня мощными воспоминаниями, которые были глубоко похоронены, но не забыты. Это вызвало во мне воспоминание себя самой в возрасте восьми лет, забирающейся в древний «Фольксваген Жук» моего отца, от которого он отказался избавляться, когда мы ехали на предрассветные рынки, чтобы заполучить лучшие продукты для его нового ресторана. Те рынки были такими же волшебными, как и платформа 9 и 3/4 на станции «Кингс Кросс» (прим. имеется в виду произведение Дж. Роулинг «Гарри Поттер»), когда ты открываешь для себя яркий мир, который существует всего несколько часов в промежутке между тихой ночью и суматошным днем. То место, где шеф-повара торгуются за куски мяса и свежий улов из далекого океана. Там, где они сражаются за небольшой выбор местных фруктов и овощей и выменивают экзотические травы и специи, подстегиваемые идеями о кулинарных изысках. Непосредственность и изобретательность в действиях навсегда поглотили мое сердце и никогда не отпускали, навсегда предопределив мою дальнейшую судьбу.
Я прошла через пустой обеденный зал Stonestreet’s, загипнотизированная неоновыми медузами, изящно двигавшимися в резервуаре. Их жалящие щупальца растянулись по воде, словно разорванная мантия. Когда я подошла к кухне, зазвонил мой телефон, вырывая меня из моих воспоминаний. Я вытащила его из кармана, чтобы увидеть на экране имя своей матери.
— Привет, мам, — сказала я, опуская на пол свою сумку и прислоняясь к стене.
— Ох, Гвен, я рада, что смогла связаться с тобой до своей игры в гольф, — сказала она слишком бодро для такого раннего утра. — У меня на подушке безопасности было напоминание, и у них нет ничего свободного до самого понедельника в день первой игры Криса. К сожалению, у меня назначено несколько обследований у врачей именно в этот день, поэтому я не смогу забрать автомобиль, когда он будет готов. Мне нужно, чтобы ты доставила Криса в дилерский центр Тhe Mercedes, чтобы он забрал машину, а потом поехала с ним, чтобы оставить ее. Я сообщаю тебе сейчас, чтобы ты смогла сразу подкорректировать свое расписание.
Она поэтому звонила мне? Потому что ей было нужно, чтобы я выступила в качестве шофера, а не потому что хотела поздравить меня с первой успешной сменой в качестве шеф-повара? Думаю, мне не стоило удивляться. В конце концов, желание моей матери представить меня где угодно, кроме как на кухне, простирается на долгие годы назад, наверное, к тому времени, когда мой отец учил меня резать кубиками лук. Тем не менее, ее полный отказ даже упомянуть об открытии Stonestreet’s ужалил меня, потому что она с такой легкостью хвалила моего брата.
— Я могу возить Криса до обеда. У меня есть поручения, о которых я должна позаботиться.
— Это не должно стать проблемой, — сказала она. — Мне нужно бежать. Мой инструктор по гольфу хочет, чтобы я ударила по мячу пару раз до того, как мы начнем наши занятия. Поговорим позже.
Вздохнув, я толкнула распашную дверь, которая вела на кухню, вытащила из своей сумки набор ножей и фартук, а потом швырнула ее в камеру хранения. Когда я развернулась, чтобы положить все на разделочный стол, мой взгляд остановился на бутылке игристого вина «Просекко», которая портила мою идеальную рабочую зону. Мое имя было нацарапано на карточке, прикрепленной к горлышку. Когда это принесли?
Я разорвала конверт. Неразборчивые каракули моего отца окружали основное послание от Hallmark.
«Поздравляю с новой должностью, стремись к самым вершинам, используй все свои возможности».
Было такое чувство, что он перелопатил магазин подарков на круизном лайнере, а потом перечислил наименее банальные из них.
Тем не менее, бутылка дешевого игристого вина была больше, чем я ожидала. Мой отец мог знать и любить Логана, но это не означало, что работа в ресторане «Сладкая Булочка» могла заставить его воспылать гордостью. Неоднократно мой отец говорил, что блат мог сослужить службу только менее талантливым и менее честолюбивым. Но в отличие от моей матери, он, по крайней мере, признал, что теперь я стала шеф-поваром.
Я посмотрела на свои часы — было только семь часов утра. Я могла бы связаться с ним. Когда я разговаривала с отцом в последний раз, корабль стоял в доках в Сент-Томас, но это было месяц назад — он мог быть где угодно сейчас: Мальдивы, Греческие острова, Мексиканская Ривьера. В любом случае, я попыталась дозвониться до него. Он ответил после пятого гудка.
— Гвендолин! — сказал он, перекрикивая громкие звуки на заднем фоне — смех и невнятная речь, звенящий звук казино, такая энергичная танцевальная музыка, что я слышала басы даже на этом конце провода.
— Где ты? — спросила я, затыкая одно ухо, мой голос отражался от плитки на стене.
— Беноа? Или это было на прошлой неделе? Я не знаю. Это где-то в тропиках, там, где голубая вода. Эй, Брэдбери, — крикнул он, не утруждая себя тем, чтобы заглушить микрофон и пожалеть мой слух, — где самое популярное блюдо из молодой свинины? — он имел в виду нежного свежеобжаренного молочного поросенка, начиненного куркумой, семенами кориандра, лемонграссом и чесноком.
— Бали, — прокричал в ответ ему тот человек.
— Услышала? — спросил меня отец. — Отсюда отличный вид на Индийский океан. Я рад, что связался с тобой. Я только вышел наружу, чтобы сделать пару глотков свежего воздуха до начала позднего ужина.
Было похоже на то, что мой отец не знал своего точного местоположения. Все мое детство он был погружен в мечты о тех титулах, которые он однажды получит: шеф-повар, удостоенный звезды Мишлен, ресторатор, обладатель награды Джеймса Бирда. Поэтому он никогда не уделял должного внимания настоящему. Это одна из причин, почему ни одно из его предприятий никогда не имело успеха.
Правда была в том, что мой отец безуспешно пытался открыть свой собственный ресторан. Но независимо от концепции, времени или финансирования, каждый из них терпел крах. Сейчас, было похоже на то, что он был доволен тем, что плавал по семи морям, управляя плавучей кухней в качестве шеф-повара на круизах, где было все включено, подавая блюда по завышенной цене на банкетах для подвыпившей публики, перекладывая свои надежды кулинарной славы на меня.
— Спасибо, за «Просекко», — я оперлась локтем на измельчитель овощей, холод от металлической поверхности прошел через ткань моего рукава, коснувшись моего не идеального маникюра.
— Я приберегу шампанское для случая, когда ты станешь самостоятельной, — сказал мой отец. — То, что ты не в полной мере реализовала свой потенциал, не значит, что я не горжусь тобой. Но я уверен, что твое время придет.
— Иметь одного известного ребенка для тебя недостаточно, пап? — мой голос был веселым, но внутри меня все скрутилось узлом. Потому что я не хотела заставлять своего отца испытывать гордость, доказывать, что я была способна достигнуть всего того, на что я была способна по его мнению. — Между прочим, Крис надрал всем задницы.
— Да?
— В прошлом году он побил рекорд по самому длинному пенальти, — сказала я.
— Это впечатляюще, я правильно понимаю? — спросил мой отец. Шумы на заднем плане исчезли, я думала, что он ушел с главной палубы в какое-то уединенное место, но его голос по-прежнему звучал отстраненно.
— Это просто беспрецедентно, — сказала я, понимая, что когда начинала излагать футбольную статистику, мой отец просто отключался.
Все в порядке, я понимала, что футбол не был чем-то, что волновало моего отца. Но Крис был его сыном. Неужели трудно было установить Google-оповещение? Потратить время на то, чтобы отметить крупные достижения, даже если они и звучали как какие-то сложные математические фигуры. Мы с Крисом могли иметь совершенно разные интересы и общаться изредка, но нам по-прежнему удавалось быть в курсе самых важных событий в карьере друг друга. У Криса, по крайней мере, была наша мать, для которой он всегда был чемпионом, и Боб Стоунстрит — отец Логана, который был объектом для подражания и дополнительным тренером.