Констанс мысленно проклинала себя за минутную слабость. Набравшись сил, она заговорила, стараясь, чтобы робкий от природы голос звучал более уверенно:
— Если даже у меня и есть проблемы, на которые вы намекаете, это мое личное дело.
— И вы будете держать все в себе?
Ну это уж слишком! Мы видимся всего второй раз, а этот наглец хочет, чтобы я излила ему душу!
— Честно говоря, мне не понятно, почему я должна делиться с вами интимными подробностями своей жизни.
— Интимными! — ухмыльнулся Чарлз, и Констанс с ужасом поняла, что употребила не совсем подходящее слово. — А я и не подозревал, что столь безобидным вопросом можно вмешаться в вашу личную жизнь. Что ж, простите за попытку влезть в душу. А может, существуют еще какие-то запретные темы?
— Не беспокойтесь, других нет, — отрезала Констанс, злясь на себя и на него. В разговоре с этим мужчиной любая тема могла стать опасной.
— Ну вот и ладно. — Голос Чарлза вновь звучал совершенно спокойно. Он взял Констанс за руку и подвел к высокому столику: — Давайте выпьем немного шампанского, пока танцы не начались. У вас явно не будет отбоя от кавалеров, а вот мне с моей больной ногой придется играть роль неподвижного наблюдателя.
Констанс только теперь заметила, как он слегка прихрамывает, и мысленно отругала себя, что ни разу не спросила о его здоровье.
— Простите ради бога. Я забыла спросить, как вы себя чувствуете.
— Ничего страшного. — Он снисходительно улыбался, глядя прямо в глаза зардевшейся от смущения молодой женщины. — Я хотел предстать перед вами эдаким крепким орешком, а не размазней, не способным оседлать коня.
— Что ж, бывает и такое… — торопливо возразила Констанс.
— Только не со мной, — строго уточнил Чарлз. — Однако, должен признаться, и в моей жизни случаются досадные промахи. А нога в порядке, заживает не по дням, а по часам.
— Как я за вас рада! — искренне воскликнула Констанс. — Честное слово.
— Да уж, — процедил сквозь зубы Чарлз, покосившись на свою спутницу. — Мне тоже хочется, чтобы это было так, но, похоже, вы сказали это исключительно из вежливости. — С этими словами он пропустил ее вперед, и Констанс оказалась в ослепительно красивой бальной зале.
При виде хозяина нарядный официант, сидевший на краешке обитого велюром дивана, тотчас вскочил. С лучезарной улыбкой он преподнес Чарлзу и Констанс серебряный поднос с запотевшими бокалами шампанского и медленно склонился в почтительном полупоклоне. Констанс не выдержала и прыснула со смеху, а Чарлз, величественно поблагодарил расторопного слугу и взял с подноса два высоких пенящихся фужера.
— Вы любите танцевать? — спросил Чарлз, усаживая Констанс в мягкое велюровое кресло с высокой спинкой.
— Когда-то любила…
Она невольно передернула плечами и отвела в сторону печальный взгляд. До знакомства с Робертом Констанс обожала танцы, шумные вечеринки в ночных клубах и все, что связано с бесшабашным юношеским весельем. Однако после свадьбы посещение увеселительных заведений стало для нее сродни прогулке по минному полю, когда даже самый безобидный взгляд в сторону представителя противоположного пола мог вызвать у чересчур ревнивого мужа бурю упреков во всех смертных грехах.
Тяжелые воспоминания грустной тенью набежали на лицо Констанс. Как жаль, что муж унес с собой в могилу и частичку ее характера — радостную открытость, простоту и доверчивость. Поселившись в Суррее и взяв контроль над собственной жизнью в свои руки, Констанс начала мало-помалу забывать Роберта. За две недели до переезда она взяла из приюта Банга, которого выбросила на улицу некая «добропорядочная» семья, и изо всех сил попыталась начать все заново, уединившись на окраине деревни и погрузившись с головой в работу.
Чарлз тем временем незаметно присел рядом и, не отрывая от Констанс настойчивых глаз, тихо спросил:
— Почему когда-то? Могу побиться об заклад, вы прирожденная танцовщица. Ваши движения полны изящества и фации, так почему бы не прислушаться к ритмам и не пустить в ход свои таланты?
Констанс подозрительно покосилась на Чарлза, но ничего не ответила. Одной из любимых стратегий Роберта было твердить жене, что она неуклюжа и глупа, таким образом, по прошествии какого-то времени Констанс стала верить в это. После свадьбы она заметила, что ей неловко выслушивать комплименты, поэтому, когда она заговорила с Чарлзом, ее слова прозвучали сухо и отрывисто:
— Благодарю, но, кажется, я далеко не грациозна.
— Зря вы так говорите! — горячо отозвался он. — Дело в том, что мы не можем видеть себя со стороны так, как видят нас другие. Вы, кажется, со мной не согласны? — спросил он, заметив, как Констанс хмурит брови.